— Не говорил. Но вряд ли это останется для всех тайной, в поселке же о нас знают.
— По документам мы дети Чапыры и точка! — твердо произнесла Клара, закрыв тему.
К дому Митрошиных мы добирались в молчании. Всю дорогу каждый думал о своем. Я о выезде за границу. Слова Клары зародили во мне сомнения — не помешает ли получить разрешение мое происхождение? Шафиров обещал, что проблем не будет, документы же готовит подразделение МВД. Но дело в том, что, обещая, он не знал о моем настоящем отце. Надеюсь, ОВИР эту информацию так и не получит.
Знакомство сестры с невестой и ее родителями получилось сердечным. Природная сдержанность Клары с лихвой компенсировалась эмоциональностью Светланы Григорьевны.
— Теперь понятно в кого ты такой сухарь, — не преминула шепнуть мне Алина, когда мы шли к накрытому столу.
А хозяйка расстаралась. Здесь были и деликатесы в виде тонко нарезанной сырокопченной колбасы, балыка и буженины, паштет из трески, аппетитный вид которому придавал зеленый лук, выращенный на кухонном подоконнике. Были здесь и салаты: всеми любимые «оливье» с «винегретом», а также домашние заготовки: маринованные грибы, которые собирал лично прокурор, соленые огурцы. Мы тоже внесли свой вклад, пополнив стол консервированными ярко-красными помидорами.
Сперва разговор шел о родственниках: Митрошины рассказывали о своих корнях, сестра кратко упомянула об умерших родителях. Митрошины не удовлетворились и зашли с другой стороны, начали выспрашивать о поселке, доме, где живет Кларина семья, о ее работе. Ее должность начальника отдела делопроизводства будущих родственников удовлетворила, как и должность бригадира ее мужа, то есть моего зятя. Сестра тоже осталась довольна тем, что будущая невестка оказалась не просто студенткой, но и дочерью прокурора.
В отличие от родителей Алине вообще было не важно, кто семья ее будущего мужа, ей больше хотелось побыть со мной наедине, и она то и дело показывала мне глазами на выход из гостиной. Я уже было уступил, но тут Светлана Григорьевна заметила наши переглядывания и прекратила это безобразие.
— Алина! — одернула она дочь. — Лучше расскажи будущей золовке о своей учебе.
— Борис Аркадьевич, можно вас, — повел я головой в сторону кухни.
Митрошин кивнул и, прихватив недопитую бутылку коньяка, первым вышел из комнаты.
— Чего там у тебя? — спросил будущий тесть, когда мы расселись на табуреты вокруг стола и он разлил коньяк по стопкам, в кухонном шкафу только они нашлись.
Рассказ о Прошкиной и ее ушлых соседях занял минут пять, свою идею о возбуждении уголовного дела по статье «истязания» я изложил за минуту, еще столько же прокурор смотрел на меня задумчивым взглядом.
— Какие к черту истязания? — наконец, разродился он. — Ты статью-то читал? Где в твоей истории систематическое нанесение побоев? Сам же сказал, что эту Прошкину никто пальцем не трогал.
— В статье указаны не только побои, но и иные действия, носящие характер истязания, а также есть ссылка на 108 и 109 статьи, в которых сказано о мучениях.
— Физических.
— Слово «физических» там нет. Если бы дело касалось только физических страданий, то 113 статья как отдельная была бы не нужна. Все телесные повреждения у нас охватывают статьи 108 и 109. Но законодатель зачем-то ввел самостоятельную статью «истязания». Ввел-то он ввел, но не разъяснил как ее применять. Налицо пробел законодательства, и нам с вами нужно его устранить
Митрошин подавился коньяком.
Постучав по его спине, я продолжил.
— Борис Аркадьевич, у нас есть шанс изменить правоприменительную практику!
— Альберт, вот почему тебе спокойно не служится? Зачем ты вечно лезешь во всякие дебри? То тебе залог подавай, но он хотя бы был предусмотрен кодексом. А вот твоих «психологических страданий» в кодексе нет!
— А надо, чтобы были. Мы же с вами практикующие юристы, мы должны развивать право, устранять пробелы.
— Альберт, повзрослей уже! И вообще 113 статья прокурорская! Ты здесь никаким боком.
— Меня можно включить в следственную группу, — тут же предложил я решение проблемы. — Хорошо, давайте начнем с малого, — пошел я на компромисс, раз уж прокурор принял мое предложение в штыки. — Возбудим дело по 131 статье — «оскорбление».
— Сто тридцать первая? — переспросил Митрошин. — Но по ней нет необходимости проводить предварительное следствие. Ты опять не у дел.
— Если прокурор признает необходимым проведение предварительного следствия, то я его проведу, — не согласился я, приведя положения статьи 126 УПК РСФСР.