— Ладно, пошли до общежития тебя провожу, а то упадешь еще по дороге. А мне потом отписывайся, — резюмировала она итог своих размышлений.
«Общежития?! — не на шутку встревожился я. — Прощай моя двухуровневая квартира?»
Мы подошли к унылому пятиэтажному зданию из серого кирпича. В мое время его фасад был облицован панелями, из-за чего общежитие имело более презентабельный вид.
Мы прошли холл, на ходу обменявшись приветствиями с выглянувшей из служебного помещения вахтершей. Поднялись по щербатой лестнице с погнутыми перилами на третий этаж и уткнулись в одну из дверей.
Лебедева безрезультатно подергала ручку.
— Открывай. Чего ждешь? — поторопила она меня.
Я вновь ощупал свои карманы и нашел-таки заветный ключик.
Дверь распахнулась, и я с опаской замер на пороге, не решаясь сделать еще один шаг в новую жизнь. Но долго рефлексировать мне не дали, беспардонно протолкнув внутрь комнаты.
— Ну вы и свиньи, — неодобрительно произнесла комсорг, намекая на бардак в комнате. Девушка стремительно подошла к заваленному учебниками, конспектами и посудой столу. — Пойду воды тебе принесу, — добавила она, схватив пустой стеклянный графин. — А ты, Чапыра, ложись, а то что-то шатает тебя.
Я озадаченно обвел взглядом четыре кровати, тоже заваленные всяким барахлом, облезлые стены с выцветшей краской, старый покосившийся шкаф с надтреснутым зеркалом на дверце, стулья с обломанными спинками, наполовину залепленное газетами окно.
— Сюрреализм какой-то, — пробормотал я и шагнул к зеркалу. — Это сюр, сюр, сюр… — как заведенный повторял я, рассматривая свое отражение.
Запачканные от лежания на асфальте брюки клеш с вшитыми красными клиньями и подшитыми внизу штанин металлическими застежками-молниями, цветастая рубашка с ободранными локтями, ботинки на высокой платформе, походу самодельной. На голове длинные до плеч волосы с налипшей к ним пылью. И завершали композицию усы.
— Чапыра, с тобой все в порядке? — От неожиданно прозвучавшего окрика я вздрогнул.
Лебедева стояла у порога, держа в руках наполненный водой графин, и обеспокоенно наблюдала за мной.
— У тебя сейчас такое выражение лица было… — произнесла она задумчиво, устраивая графин на столе.
— Ты не знаешь, где ближайшая парикмахерская? — проигнорировав ее замечание, спросил я то, что меня сейчас занимало.
— В Доме быта, в двух кварталах отсюда. — Удивления в голосе девушки прибавилось. — А ты что, подстричься решил? — и, не дожидаясь ответа, добавила: — Давно пара. Молодец!
— А сколько стрижка стоит, не знаешь? — Задавая вопрос, я вновь принялся исследовать свои карманы. Вытащив бумажку, я озадаченно на нее уставился. Три рубля. Интересно, это много или мало?
— Мужская стрижка копеек двадцать, наверное, — неуверенно ответила Лебедева, но, заметив в моей руке купюру, резко сменила тональность: — Чапыра, тебе не стыдно?! Ты уже второй месяц не платишь комсомольские взносы. Говорил, денег нет! С тебя четыре копейки!
— Комсомольские взносы? — задумчиво переспросил я. — То есть я их платил все пять лет, что здесь учился?
— Платил. А в мае перестал платить! — изобличила она меня.
— Лебедева, а что вы делаете с собранными комсомольскими взносами? — вкрадчиво поинтересовался я.
— На нужды комсомола идут, — как о само собой разумеющемся ответила Лебедева.
— А я ведь комсомолец? — Я приблизился к девушке так, что теперь возвышался над ней.
— Комсомолец, — кивнула она, задрав голову.
— Лебедева, меня сегодня сбила машина. Так?
Девушка опять кивнула, а я продолжил:
— Я получил травму, а значит, мне требуется поправить здоровье. Так?
Очередной кивок.
— Лекарства денег стоят. Так?
— Так.
— А еще мне потребуется новая одежда вместо испорченной. Так?
Девушка осмотрела мой потрепанный вид, но кивать не спешила, и я понял, что дама не разделяет мои вкусы.
— Другой одежды у меня нет, — веско произнес я. Вкусы Альберта я тоже не разделял.
— Почему нет? Не голым же ты на лекции ходишь? — От своих слов девушка покраснела и вновь попыталась отодвинуться.
— Нету! — отрезал я и сделал шаг вперед, вновь нависнув над комсоргом. — А это значит…
— Что? — как-то неуверенно спросила пунцовая Лебедева.
— Мне, комсомольцу, нужна помощь, материальная помощь — вот что это значит! — подвел я итог. — Так, садись.
Я усадил девушку на один из стульев возле стола, сам уселся рядом. Вырвал из тетрадки с конспектами чистый листок, отыскал ручку и написал посередине слово «Заявление».