Вновь не дождавшись от меня реакции на свою отповедь, Зудилина прочистила горло, и, добавив в голос приказные нотки, перешла к наставлениям.
– Завтра вы приедете в милицию и расскажите им под протокол как всё было на самом деле! Кроме того, вы оплатите мне ремонт автомобиля! – категоричным тоном потребовала она.
И тут я не выдержал и заржал.
Зудилина сбилась и в недоумении уставилась на меня.
– Я сказала что-то смешное? – поведя бровями, возмутилась она.
– Вы очаровательны! – уверил я ее, не переставая смеяться.
– Оставьте свои комплименты и ведите себя прилично! У нас с вами серьезный разговор! Вы по делу мне что можете скакать?
Наконец-то отсмеявшись, я озвучил раскатавшей губу Зудилиной свои претензии.
– Во-первых, там нерегулируемый пешеходный переход, а значит ваш довод, что я переходил дорогу в неположенном месте отпадает. Во-вторых, это вы владелец средства повышенной опасности, а не я. Надеюсь, вам как юристу не нужно объяснять, что это значит? В-третьих, сбив меня, вы нанесли мне физический вред, о чем у меня есть справка из травмпункта, а также причинили моральные страдания – вы меня сбили накануне защиты дипломной работы, из-за чего мне было тяжело готовить выступление, так как постоянно болела голова. Так что заплатите мне вы, Ольга Васильевна.
– Это не слыхано! – по ходу моего монолога, женщина все больше наливалась возмущением, отчего раскраснелась. – Какой моральный вред?! Что вы несете?! Вы буквально бросились под мою машину! Это вы мне должны, а не я вам!
Проигнорировав эмоциональный посыл женщины, я ровным голосом начал объяснять ей очевидные вещи.
– Под колеса вашей машины я не кидался. Я спокойно переходил дорогу. И доказать обратного вы, как я понимаю, не можете, отчего и решились на этот разговор. – И не надо на меня так смотреть, словно я монстр какой. – Да вам вообще меня благодарить надо. Но я что-то не вижу на вашем лице ни капли признательности, а вот возмущения и злости – хоть отбавляй.
– Что?! – не выдержала Зудилина. – За что тебя благодарить?! За разбитую машину?! – перешла она на "ты".
– За то, Ольга Васильевна, – слегка повысил я голос, а то дама начала меня заглушать, – что я спас вас от статьи. Если бы я вовремя не заметил вашу машину и не отскочил, удар пришелся бы не по касательной. Вы бы сбили меня на смерть. Так что скажите мне спасибо за то, что не отправились в тюрьму, – не обращая внимание на потуги Зудилиной мне возразить, я продолжил. – И заплатите деньги за причиненные мне нравственные и физические страдания. Думаю, пять тысяч рублей будет справедливой платой за все что я для вас сделал и еще сделаю.
– Что сделаешь? – Зудилина зацепилась за последние слова, буквально проглотив уже подготовленную ей гневную тираду, с которой она была готова обрушиться на меня, как только бы я замолчал.
Всё-таки юрист, он и в СССР юрист. Я внимательно и не без интереса наблюдал за сменой выражения на лице женщины.
– Не пишу заявления и не отдаю милиции справку из травмпункта, – озвучил я свои обязательства.
– Ты это точно сделаешь? – недоверчиво уточнила она, все-таки заинтересовавшись моим предложением.
– Конечно сделаю. За пять тысяч рублей, – обаятельно улыбнулся я ей.
И тут на место юриста опять вернулась эмоциональная особа.
– Сколько ты запросил?! Пять тысяч?! Ты что с ума сошел? – негодовала Зудилина. – За что вообще тебе платить?! Это ты виноват в аварии!
– Опять двадцать пять, – пробормотал я.
– Ты сделаешь всё что обещал просто так! Ведь ты комсомолец и советский человек! – начала она кидаться пафосом.
– А что комсомольцев и советских людей можно просто так безнаказанно сбивать? – поинтересовался я скучающим тоном. Этот бесконечный день начал меня утомлять. Я даже не удержался и зевнул, разумеется, прикрыв рот ладонью.
– Но это же подло, – как-то растеряно произнесла она.
– Что подло? Я, наоборот, иду ради вас на нарушение закона. Предлагаю обойтись без возбуждения уголовного дела. И что я слышу в ответ? – теперь моя очередь бросаться гневными взглядами. – В общем так, Ольга Васильевна, мне надоело насильно спасать вашу свободу. Значит так. Я вам сделал деловое предложение. Вы вправе принять его или отказаться. Время вам на размышления – до десяти утра завтрашнего дня. Именно на этот час я приглашен в отдел для дачи показаний. Судя по вашему виду и профессии сумма для вас подъемная. Так что перестаньте уже истерить и начинайте думать. Вы же юрист, так что должны уметь это делать.