Я был на ногах, поводя пулеметом из стороны в сторону, стреляные гильзы хрустели под ногами. Время превратилось в медленную, тянущуюся, мучительную петлю, в которой, как мне казалось, я мог почти видеть пули, вылетающие из ствола моего оружия. Я был погружен в замедленное, подпитываемое адреналином, туннельное видение полномасштабного боя, где секунда, казалось, длилась целый час.
Мой разум чувствовал себя кристально чистым, поскольку он обрабатывал зрение, звук и обоняние со скоростью света, и, казалось, у него было на это все время в мире. Мой мозг выдавал миллион мыслей в секунду, мое тело мгновенно реагировало на каждую из них: угроза; цель; огонь; угроза; цель; огонь; угроза; цель; огонь; угроза; цель; угроза; цель — ОГОНЬ!
Мышцы моих плеч горели от боли и напряжения, когда я перебрасывал пулемет из стороны в сторону, пока всаживал пули в эти мишени. Но как бы сильно я ни уничтожал этих бойцов противника, огонь по нам просто продолжал идти. Я видел, как эта волна пуль врезалась в дорогу прямо на пути нашей машины и срикошетила высоко в воздух. Я почувствовал резкий удар волны, обрушившейся на нас. Я был наполовину ослеплен трассерами, вспыхнувшим, как разъяренный костер, прямо перед нашими колесами.
Я привык видеть и слышать трассеры на тренировках, но никогда не знал ничего подобного. Это было похоже на то, что мы въезжали в самое сердце вулкана сплошного огня. Я почувствовал, как пули разрывают металл вокруг меня и вонзаются в сталь. Я подумал, что из Пинки делают фарш, и просто молился, чтобы он, черт возьми, продолжал двигаться. Если мы остановимся здесь, то мгновенно умрем.
А потом стало только хуже.
Высоко на гребне, в добрых 800 метрах от нас, виднелся силуэт чего-то поистине ужасающего. В нашу сторону было направлено большое многоствольное оружие — такая штука, которая должна быть направлена в небо, чтобы сбивать военные самолеты союзников. Вместо этого она была выведена на самую низкую траекторию, чтобы ее четыре зияющих ствола могли быть направлены прямо на наши машины.
Дула достигли горизонтального положения, а затем начали выбрасывать длинные языки пламени, один за другим. Ритмично: «Бабах! Бабах! Бабах! Бабах! Бабах!» Большие, длинные грязные струи дыма сопровождали каждую вспышку, как будто приземистое, уродливое оружие было каким-то первобытным монстром, который ел и изрыгал дым и огонь.
Это должен был быть ЗПУ-4 или что-то подобное. ЗПУ-4 — это буксируемая четырехствольная зенитная установка, которое выпускает сокрушительный шквал 14,5-мм бронебойных снарядов. При использовании по наземным целям ее прицельная дальность достигает 2000 метров. Мы были в пределах ее досягаемости. Если бы она попала в нас, то разорвала бы в клочья.
Я прицелился в гребень холма, где эти четыре дула извергали дым и огонь, я стрелял и молился. Пули из единого пулемета нащупывали цель, но 800 метров приближались к пределу точной дальности стрельбы, и это было похоже на смертельную дуэль между мной и расчетом ЗПУ.
Я видел, как пули из ЗПУ вонзались в пальмовую рощу прямо перед нами, разрывая стволы надвое, как будто там собиралась поработать гигантская бензопила. Я решил, что наводчики ЗПУ переоценивают скорость нашей машины и стреляют чуть дальше, чем нужно, перед нами. Но они не стали бы продолжать делать это очень долго. Рано или поздно они скорректировали бы направление своего огня и прижали бы нас.
Я удержал пулемет неподвижно, скорректировал прицел с учетом расстояния и увидел, как мои первые пули вонзились в четырехколесное орудие. Пули, искрясь, отскакивали от металлической брони, рикошетя высоко в темное ночное небо, и я понял, что нашел свою цель. Я крепко держал палец на спусковом крючке и подлил масла в огонь.
Как раз в этот момент я почувствовал, как что-то ударило меня в ногу с пугающей силой. Это было на уровне моей левой лодыжки, то есть со стороны пушек противника. Учитывая всю мощь огня, обрушившегося на нас, я предположил, что кто-то в моем фургоне неизбежно получит пулю. Вероятно, у нас в машинах были раненые парни. И теперь попали в меня.
Я попытался перенести весь свой вес на левую ногу, но у меня был такой выброс адреналина, что я не чувствовал боли. Я просто надеялся, что это был не пуля из ЗПУ, тогда не было бы моей ступни и половины голени. На мгновение я задумался: не случится ли так, что я всю оставшуюся жизнь буду ковылять на одном костыле. Смогу ли я когда-нибудь повести свою дочь к алтарю? Это если бы я дожил до того, чтобы завести собственных детей…
В любом случае, я заставил себя не обращать внимания на полученную травму и продолжать выпускать патроны из своего оружия. Я разберусь с этим позже, если мы когда-нибудь выберемся из этой дерьмовой драки. Через прицел пулемета я увидел фигуры, выпрыгивающие из огневой точки с мешками с песком по обе стороны от ЗПУ. Я последовал за ними со стальной буквой «V» на стволе, крепко держа палец на спусковом крючке, и увидел, как они спотыкаются и тяжело падают.