Мы не могли направиться на юг, чтобы обойти засаду федаинов, потому что к югу лежало поселение и основные силы врага. Мы не могли идти дальше на запад, потому что растительность в этом направлении была непроходимой. Аэродром находился к северо-северо-востоку от нас. Было очевидно, что мы должны попытаться пересечь дорогу и обойти федаинов, двигаясь на восток, а затем свернув на северо-восток.
— Есть только одно решение, — начал я. — Перейдем шоссе и посмотрим, сможем ли мы выехать на грунтовые дороги.
— Да, — согласился Джейсон. — Мы преодолели большую часть расстояния по главной дороге. Оставшуюся часть мы проделаем по пересеченной местности.
Мы знали, что остальные ребята могли слушать, о чем мы говорили. Их молчание означало, что они были согласны с нами. Мы были глубоко в тылу врага, нас скомпрометировали, и теперь за нами охотились. В подобных ситуациях малейший шум может привести к тому, что вас убьют, поэтому мы свели общение к абсолютному минимуму.
Земля, на которой мы находились, была немного ниже дороги. Машина Джейсона тронулась с места, ее двигатель ужасно завывал, когда он тащил тяжелый Пинки вверх по пологому склону. В мертвой тишине шум прозвучал оглушительно, как будто взлетел огромный реактивный самолет. Нам оставалось только надеяться, что федаины никак не могли услышать нас с расстояния в 6 километров.
Джейсон остановился на обочине, внимательно осмотрел обе стороны, а затем переехал на другую сторону. Оказавшись рядом, он махнул машине инженерной разведки ехать вперед, одновременно прикрывая пулеметами на Пинки. Когда их машина выехала на дорогу, мы прикрывали ее своим оружием с тыла. Ян твердо держался на дальней стороне, откуда они обеспечивали нам прикрытие, когда мы двигались по пустынному шоссе.
Ползком мы втиснулись в горбатые и беспорядочные тени на восточной стороне дороги. Теперь мы вернулись к ПНВ, и растительность здесь была явно более редкой, но дорога казалась чертовски трудной. Пинки врезались в выбоины и съезжали с колеи, поскольку подвеска изо всех сил пыталась справиться с весом и рельефом местности.
Мы сбросили скорость до 5 км/ч, и при таком движении ползком было почти возможно продолжать двигаться вперед. Но все равно мне казалось, что мы были тремя больными верблюдами, бредущими по темной пустыне. На мгновение я задумался о том, что произошло бы, если бы мы не последовали предложению Стива и не свернули с трассы № 7, когда мы это сделали. Предположительно, федаины догнали бы нас, и мы бы участвовали в битве за нашу жизнь.
Нам невероятно повезло, что мы сумели от них ускользнуть. Я с трудом мог поверить, что эти сотни федаинов не заметили нас. Тем не менее, теперь вся игра изменилась. Я чувствовал это по напряженной атмосфере в нашей машине. В одно мгновение мы превратились из охотников в преследуемых.
Вокруг нас раздавалось интенсивное «руббит-руббит-руббит-руббит» лягушачьего кваканья в кустах. Где-то поблизости должна была быть вода, и лягушки выбивали жуткий ритм. Каким-то образом это, казалось, усиливало то, что с каждым мгновением ловушка быстро захлопывалась. Было трудно даже мыслить здраво, учитывая весь тот шум, который они поднимали.
Одно было ясно: это была далеко не атака Легкой бригады, теперь все сводилось к скрытности. Если у нас был хоть какой-то шанс попасть в Калат-Сикар, мы должны были оставаться незамеченными. Нас было девять человек в трех перегруженных Пинки, пытавшихся уклониться от 200 федаинов в десятках быстрых пикапов. Оставаться в укрытии было бесконечно предпочтительнее, чем столкнуться со всем этим в полномасштабной перестрелке.
Что еще хуже, так это то, что мы не знали, как трое парней из инженерной разведки выдержат серьезный огонь, потому что мы никогда не воевали с ними. Они могут оказаться устойчивыми как скала, а могут потерять уверенность и рассыпаться под давлением. В любом случае, мы просто не знали, и именно отсутствие общего боевого опыта делало их такими неизвестными.
Когда мы ехали по пересеченной местности, заросшей густой растительностью, как сейчас, нам приходилось держать машины теснее друг к другу. В такой обстановке было легко потерять друг друга из виду, и последнее, что нам сейчас нужно было делать, — это вызывать по рации и пытаться найти потерянные машины. Между нами было около 25 метров, и мы ползли очень медленно, когда я заметил, что машины Джейсона и Йена резко остановились.
Машина Джейсона была самой передней. Йен остановился рядом с ним, но немного поодаль. Мы остановились с противоположной стороны от Пинки Джейсона, так что вместе наши три машины образовали неглубокую букву «V». Я спрыгнул на землю и подошел, чтобы преодолеть пару метров до фургона Джейсона. Делая это, я уловил слабый отблеск лунного света на полоске воды прямо перед нами.