До аэродрома было 45 километров, местность была ровной, и мы несли бы гораздо меньший вес, чем во время теста на выносливость. Я подсчитал, что 45, разделенные на 6, составляют восьмичасовой марш. Мы могли бы это сделать. На самом деле, мы вполне могли бы добраться до Калат-Сикара менее чем за восемь часов, может быть, даже всего за шесть, если бы местность была подходящей. Возможно, у нас не будет времени провести полную круговую разведку аэродрома, но мы могли бы зафиксировать его, отметить и дать зеленый свет для 1-го ПДБ.
Это был бы звериный марш в неизвестность, но движение вперед пешком было единственным способом, которым, по моему мнению, мы могли выбраться отсюда. Если мы оставались на машинах, то оказывались зажатыми со всех сторон непроходимой местностью и противником. Мы должны были предположить, что отряд охотников-федаинов передал по радио, что они потеряли нас. Они знали бы, что мы поехали по пересеченной местности, что, в свою очередь, означало бы, что они будут настороже в отношении любых транспортных средств, движущихся по бездорожью. Бросить машины и двинуться дальше пешком было последним, чего ожидал бы противник.
Пришло время высказать то, о чем я думал. Я подняла глаза, и мои глаза встретились с глазами Джейсона. Я мог бы сказать, что он ожидал от меня какого-то лидерства здесь и понимания того, что мы могли бы сделать. Торопливым шепотом я изложил ребятам свою идею.
— Ты прав, Джейс, на машине сюда не проехать. Единственный оставшийся у нас способ выполнить задание — взорвать машины и идти вперед пешком. Это последнее, чего они ожидают, и это наш единственный способ выбраться отсюда, не вступая в массированный контакт. Если мы оставим все, кроме оружия, и аварийных сумок, то будем путешествовать быстро и налегке. Мы оставим на зарядах один из четырех запалов, так что к тому времени, когда взорвутся фургоны, нас уже не будет.
Нам пришлось бы взорвать машины, чтобы они не достались противнику. Но мы оставляли запалы на час, чтобы у нас было время отойти подальше от того места, где они находились, к моменту взрыва. В противном случае мы бы навлекли врага на себя. Мы бы сняли любые сверхсекретные детали снаряжения, разбили их вдребезги, а затем выбросили в канал.
Пару секунд никто не реагировал на мое предложение.
Тишину нарушил Джейсон.
— Мы могли бы попытаться пройти пешком. Проблема в том, что мы не знаем, что, черт возьми, лежит между этим местом и Калат-Сикаром. До сих пор иракцы были повсюду. Мы видели отряд охотников численностью в 200 человек, плюс у них позиции по всей дороге, и они хорошенько обстреляли нас. Невозможно предугадать, на что мы можем наткнуться, если будем продвигаться вперед пешком, и мы будем это делать без нашей тяжелой огневой мощи.
— Трикки? — спросил я.
Трикки покачал головой.
— Я просто не думаю, что мы доберемся пешком вовремя. Мы могли бы преодолеть дистанцию, но не успеем зачистить место для десантников и разметить ВПП. Нам нужно будет избегать местного жилья, собак, каналов, болот, главных дорог. Плюс нам придется обходить позиции иракской армии и, возможно, федаинов. И все это замедлит наше продвижение.
Трики был одним из самых опытных и позитивных операторов в Следопытах, но он также был реалистом. Вместе с Джейсоном он был самым проверенным в боях оператором, который у нас был. Если они оба были против того, что я предлагал, возможно, идти дальше пешком было не лучшим вариантом. Но я все еще не был готов отказаться от этого.
— Может быть, ты и прав, — признал я, — но мы зашли так далеко, и мы прошли 80 процентов пути. Я думаю, мы можем продвигаться вперед пешком, и при необходимости мы сможем заставить 1-й ПДБ задержаться на час. Если для пешего перехода потребуется больше времени, чтобы добраться до аэродрома, произвести разведку и обезопасить его, мы можем попросить их прибыть позже, и мы все равно сможем выполнить задание.
— Что нам делать, если мы пойдем пешком и нас прижмут иракцы? — спросил Джейсон. — Нам будет не хватать тяжелой огневой мощи, обеспечиваемой машинами.
— Мы сделаем то, что делаем всегда: мы прекращаем огонь и пытаемся уйти от контакта, убегать и уклоняться.
— Но что произойдет, если выхода не будет? Джейсон настаивал. — Если нас прижмут и поймают в ловушку?