Сухов остановился и осторожно посмотрел за поворот. Но сколько он ни вглядывался в то место, откуда вчера стреляли, опытный глаз пограничника не отметил там никаких признаков опасности, видимо, нарушители отправились дальше.
После этого поворота и несколько выше него выступ становился шире. Чуть подальше на нем уместилось несколько крупных, оглаженных временем, камней. Наверно, из-за них и был подстрелян Баллы. Если бы бандиты пропустили мальчика за поворот, то пули попали бы в Сухова, а следопыта могли бы взять живым.
Иван Павлович сокрушенно покачал головой и не заметил, как сказал вслух: «Чуть не отдал ребенка в руки извергов». Он понял, что враги были в более выгодном положении, и подумал: «Да, правду говорят: тому легче бывает в схватке, кто лучше знает местность».
В каменной стене́ виднелась пещера. Сухов подошел к ней с револьвером. Вход в нее узок, а внутри она более обширна. Можно встать во весь рост и даже пройтись по пещере. В ней было смрадно Контрабандисты, видимо, приняли изрядную долю опиума, теперь их догнать нелегко. В одном углу валялись дрова. В другом беглецы, наверно, разводили огонь и кипятили чай. На потухшей золе заметен след кумгана.
Пограничники молча осматривали пещеру. Вдруг послышались приближающиеся шаги. Люди в удивлении переглянулись. Сухов осторожно выглянул наружу. Увидел, как из-за поворота показался Баллы, а за ним Мерген-ага и Иванов. Мальчик, медленно ступая, шел сам. Сухов забеспокоился. И все же, не скрывая радости, шагнул им навстречу:
— Мерген-ага, да что же это вы делаете, почему не спустились вниз?
— Нести раненого вниз по узким выступам нелегко, да и опасно. К тому же мальчику стало лучше. Рана, возможно, и вправду не из опасных. Мало того, что са́м пошел, так еще и непременно хотел знать: как тут у вас. А я прикинул: до вершины недалеко, с нее же легче спускаться вниз. Правда, там, где кончается выступ, будет почти отвесная стена и взобраться по ней нелегко, но как-нибудь и ее одолеем…
Мурадгельды хорошо знал горы. Как он и говорил, выступ уперся в каменную стену, вышиною в человеческий рост. Было нелегко поднять туда ослабевшего мальчика. Взбираясь по неглубоким ступенькам, кем-то выдолбленным в стене, Сухов и Иванов первыми одолели этот подъем Баллы уверял, что и сам взберется наверх. Но снизу Мерген, а сверху Иванов помогли ему подняться на вершину кручи. Остальные тоже поднялись. Немного отдохнули. Теперь они должны расстаться: Иван Павлович с пограничниками отправится в одну сторону, а Мурадгельды с сыном — в другую, туда, где легче спускаться мальчику.
Мурадгельды пристально поглядел на Сухова, видимо, хотел что-то сказать ему, но, заметив на лице пограничника смущение, сдержался.
— Мерген-ага, вы что-то хотели мне сказать? — несмело спросил Сухов.
— Действительно, хотел сказать, но сейчас этого не стану делать, — отмахнулся Мурадгельды.
— Почему же не станете? Возможно то, что вы скажете, пойдет мне на пользу.
— Ну, если так, — помедлил Мерген. — У нас, туркмен, говорят: «Кто не послушается старшего, того постигнет неудача».
— Верно говорите, Мерген-ага. Я должен был прислушаться к вашим словам, — подтвердил пограничник.
А Мерген продолжал свои горькие рассуждения:
— Это верно, что Баллы стал хорошим следопытом, но ведь он еще мал, а горы здесь коварные и враг не из простых… Не послушавшись меня, вот вы со всей этой горной сложностью да вражеской хитростью и повстречались. А поступи вы более хитро, наверняка, поймали бы контрабандистов в сети, которые они расставили для нас…
Мерген умолк и посмотрел на приунывшего Сухова. И тут же добавил:
— Ну, ничего, не огорчайтесь. Значит, Баллы было суждено это несчастье, а сама рана, кажется, и вправду не тяжелая, быстро заживет. Но в следующий раз постараемся быть более вдумчивыми и осторожными.
— Да, конечно, мы малость сплоховали, могли бы захлопнуть контрабандистов в их собственном капкане, — огорченно проговорил Сухов. — Он помолчал в раздумье и тяжело вздохнул: — Верно, говоришь, Мерген-ага, чтобы быть хорошим пограничником, нужно отлично знать горы и уловки тех, кто в них шатается.
В это время к подножью горы с ее более покатой стороны подкатила повозка и стоящие там люди отсюда, сверху, казались муравьями. Сухов и Мерген простились. Мурадгельды и Иванов, помогая Баллы, стали осторожно спускаться вниз.
Сухов понимал, что ему легче было настигнуть контрабандистов, если бы с ним остался Мерген, но нелегко было сказать отцу: «Поручи раненого сына Иванову, а сам помоги нам преследовать нарушителей». Не смог сказать так еще и потому, что считал себя в мере виновным в том, что произошло с Баллы.