— Нет, папа, он будет медленно плестись и я, чего доброго, опоздаю. Без него я, пожалуй, быстрее туда попаду. И будь уверен, от такого короткого пути не устану. Ну, я отправляюсь, папа. До свидания.
Отец с гордостью смотрел на быстро удалявшуюся, ладную фигуру сына. «Да не сочтет аллах мое счастье слишком большим — сын у меня и ловок, и смел, и умен, в общем — молодец. Теперь я спокоен — младшего тоже и женил, и в люди вывел. Внучонка увидел. Тысяча благодарностей аллаху…»
Не замечая даже появившегося Берды, старый чабан сидел в раздумье. А тот приблизился и громко поздоровался:
— Салам алейкум, Мерген-ага!
— Валейкум эс салам, — обернулся к подпаску Мерген. — Ах ты, озорник; так неожиданно заявился, чуть не напугал меня. Здоров ли?
— Слава аллаху, — ответил Берды, тяжело дыша. Выпил протянутый ему чай.
— Мерген-ага, вас вызывают в сельский Совет, за этим меня и прислали.
— Если вызывают, сейчас прямо и пойду. Ты пока посмотри за овцами, а потом Баллы вернется.
Берды хотел было еще что-то сказать, но запнулся и замолчал.
Мерген это заметил и посмотрел на парнишку:
— Случилось что-нибудь?
— В селе все живы, здоровы, Мерген-ага. Но…
— Что «но»? Если случилось какое-то несчастье, расскажи.
— Нет, Мерген-ага, ничего не случилось.
— А кто меня вызывает?
— В сельский Совет зовут.
— Но кто именно?
— Не знаю. Вызывает, вероятно, недобрый человек. Всех, говорят, кто к нему приходит, куда-то уводят.
— Значит не меня одного вызывают?
— Многих.
— Э, Берды-джан, это хорошо, если вызывают многих. Говорится же: «Со всем народом и горе не в горе». Если зовет председатель сельского Совета, надо идти. Хороню бы Баллы повидать.
— Мерген-ага, не ходите, не к добру этот вызов. Ни за что придерутся. Никто лучше вас не знает в этих горах таких мест, где можно переждать. Живите себе там, охотьтесь, а я вам буду носить еду, заботиться о вас. Мерген-ага. А потом все само собой прояснится и не нужно будет скрываться.
— Нет, Берды-джан, так не пойдет. Если власти вызывают, надо являться. Говоришь, арестуют? Но так же как арестуют, так и выпустят. Какой у нас может быть грех перед властью.
— Мерген-ага, Сахатмурадова, Айтакова, Атабаева забрали. Нашего Ходжамурада Атаева тоже…
— Ну, если уж такие люди откликнулись на вызов, то нам и подавно следует это сделать. Конечно, могут по ошибке и арестовать. Но затем обязательно разберутся и невиновных отпустят. Таких государство не бу дет держать в заключении. Ну, я пошел, до свидания, Берды. Передай привет Баллы, пусть не тревожится, я скоро вернусь.
И захватив свое ружье, Мерген зашагал к селению.
Каждое посещение заставы доставляло Баллы удовольствие. Он чувствовал себя здесь как в кругу родных или близких. Пограничники любили Баллы. Он учил их читать следы. Рассказывал им, как выслеживал не только верблюдов… Вот и на этот раз он с удовольствием побывал на заставе. Вместе с другими стрелял из оружия по мишеням, участвовал в беге с препятствиями. И сегодня на соревнованиях присутствовал сам начальник заставы.
Парень возвращался к своему кошу с добрыми воспоминаниями о занятиях на заставе. «И в этот раз я стрелял не хуже других. Сухов, кажется, остался доволен. А в беге на дальнее расстояние даже кое-кого превзошел. Я чабан. Днем и ночью брожу в горах, где не только к ходьбе, но и к бегу привык».
А самое интересное это рукопашный бой. Ну и ловкие есть ребята. Ни за что не даются в руки. Красноармейская же лопатка некоторым служит и шитом от пули, и холодным оружием. Теперь я все это знаю и сам умею. Приду, расскажу отцу. И он останется доволен.
Настроение у Баллы было хорошее. Он и не заметил, как одолел дорогу от заставы до «Хозлука». Стало темнеть. Овец уже вернули в загон. Во-он там у разведенного огня, наверно, сидит отец и пьет чай. Акбай, узнав хозяина, кинулся навстречу.
— Баллы, ты? — послышался полудетский знакомый голос.
— Да, это я, Берды.
— А где же отец?
Берды не ответил на вопрос, и Баллы, войдя в кош, снова спросил:
— Где же все-таки отец? Хочу рассказать ему про свои дела на заставе. Я там бегал, стрелял, Сухов сам…
Берды прервал его каким-то очень печальным голосом:
— Баллы, отца твоего вызвали в сельсовет. Меня за ним прислали. Он давно ушел.
— А что там в сельсовете?
— Не знаю. Многих вызывают. Я его очень просил: не ходите, наверно, не к добру вызывают.