— Ата-ага, что случилось, все ли здоровы в селе?
— Баллы, меня послали сюда за овцами присмотреть, а ты поезжай в село.
— Ата-ага, что-нибудь неладное произошло?
— Да нет, ничего. Только вот тебя вызывают.
Убедившись, что от пальвана внятного ответа не добьешся, он сдал ему стадо и поехал в село. «Неужели опять какая-нибудь недобрая весть?»
Когда он приблизился к дому, до него донесся жалобный и печальный, словно голос камышовой дудки, плач сестры;
«Родненький мой отец. Смерть — воля аллаха. Мученье человека — вот что горше всего. Милый мой отец, почему я не померла вместо тебя?!»
Баллы только теперь вспомнил, что прошло сорок дней с того времени, когда умер отец. Вспомнил и сам заплакал вместе с родственниками.
Справили поминки по отцу и он снова возвратился к своему стаду. Долго после этого пробыл в горах, не наведываясь в село.
НЕ ПЛАЧЬ, АННАГУЛЬ!
Бедная лачуга Ораза находилась в одном из селений, невдалеке от Кумметховуза. Нижняя половина ее уходила в землю, а верхняя была сложена из камней, скрепленных глиной. В нее вела плохо сколоченная из каких-то досочек и планочек дверь. Вместо окошка в одной из стен была оставлена небольшая дыра. Летом это «окно» всегда открыто. А зимой, чтобы в землянку не дул холодный ветер, его затыкали тряпьем. Земляной пол жилья был устлан старыми кошмами. И на себе хозяева носили такое же тысячу раз перештопанное рванье.
После того, как Ораз и Непес с торговцем Молла ушли через границу в свой родной Ахал, в доме за старших остались пятнадцатилетний Курбан и тринадцатилетний Чары.
И в той стороне, которую оставили братья, немало трудолюбивых и чутких людей. Человека, который некогда приютил этих детей, построил рядом со своим домом и для них кое-какое жилище, — звали Хайдар-ага. Он тоже был бедным тружеником. Хотя у него и было немножечко земли да воды, он все равно прокормить семью никак не мог. Все сорок восемь лет этот бедняга провел в работниках у чужого порога. У него есть только жена Патма и трое маленьких детей.
Проснувшись рано утром, Курбан и Чары хватали по куску черствого хлеба, выбегали из своей хибары и останавливались в ожидании у дверей глинобитного дома Хайдар-ага. Потом Курбан своим полубаском начинал кричать:
— Хайдар-ага!
— Да, сынок. Сейчас иду, — отвечал Хайдар и, по обыкновению, тут же выходил из дома. И все втроем отправлялись на работу — служить чужим людям. Они не брезговали никакой работой: штукатурили стены, косили траву, работали на жатве, делали кирпичи и даже строили дома.
Хайдар-ага сильно огорчился, когда Ораз и Непес отправились с Моллой, взвалив на свои спины его груз.
Сначала Хайдар пытался было помешать этой затее:
— Сынок Ораз, не ходи ты с этим Моллой. Да я груз его опасен. Если тебя с этим грузом поймают на границе, то засадят в тюрьму. Прошу тебя, сыпок, не ходи! Я жил во многих пограничных селах — и в Гошхане, и в Рыфане, и в Равате, и в Зидаре. И тогда человека, перешедшего через границу в поисках работы, не наказывали. Я когда-то переходил границу и во многих селах Аркача нанимался в работники. Немало потрудился я в этих хороших селениях. Сынок Ораз, мои родственники живут возле границы, в селе Рават. Немного подзаработаем и поедем вместе к ним. Захватим и всех твоих детишек. А потом я, бог даст, сам переведу и тебя, и твою семью через границу. Те же, кто переходят ее с контрабандными товарами, плохие люди. Их не любят ни туркмены, ни иранцы. Они грабят и тех, и других.
Но нетерпеливый Ораз не послушался Хайдар-ага и ушел с Моллой.
В первое время жена Ораза Аннагуль с надеждой говорила: «Ораз с Непесом, наверно, перешли границу; и благополучно приехали в родное село. Будем живы, скоро услышим голос вернувшегося Моллы-ага: «Пойдемте, я и вас переведу на ту сторону». И поведет он нас с собой».
Но лотом в ее сердце и в сердца Курбана и Чары начала заползать тревога. Только сказать про эту страшную тревогу они друг другу не решались.
Когда Хайдар-ага не находил работы и оставался дома, он садился у солнечной стороны своего жилища и долго смотрел на маленьких сыновей Ораза, играющих неподалеку, грустно качал головой, покусывая губы. Но и он о своих страшных догадках не мог сказать ни Аннагуль, ни братишкам Ораза.
С полмесяца уже Хайдар-ага ищет работу. Патма и Аннагуль вдвоем вяжут носки. Шерсть во довольно-таки высокой цене Патма покупает у знакомого торговца. Вдвоем они очищают ее, расчесывают, прядут на прялке и делают клубки, а затем красят нитки в разные цвета и снова сматывают в клубки. После этого они дни и ночи сидят и вяжут.