— Сейчас, сейчас, вот только…
Майор понял, что Баллы чем-то озабочен?
— Хотите что-то сказать?
— В этом году наши овцы на голодном пайке. Хочу, попросить вас помочь колхозу сеном.
Майор постоял, припоминая на каких заставах есть лишнее сено. Потом приказал Мерданову:
— Те два стога, что вы. мне показывали, отвезите к зимовьям, в помощь колхозу, — и добавил, глядя уже на Баллы, — и другие заставы подкинут.
— Большое спасибо, товарищ майор. Вот это действительно выручили, — заулыбался следопыт.
В один из майских дней старшина Иванов в приподнятом настроении забежал к Баллы:
— Слыхал? Нас с тобой посылают в Москву. Готовься, послезавтра утром заеду, а потом вместе с другими — на поезд и в путь.
Баллы старался не показывать переполнившей его радости, по губы сами взволнованно и горячо повторяли: «в Москву, в столицу».
Проводив старшину, он заторопился в отары. «Пойду сначала к Берды», — решил он и, повесив двустволку на плечо, тронулся в путь.
В горах и в мае холодновато. В долине жара, а здесь пока студено. «Поохотиться бы, — раздумывал Баллы, — да куропатки сейчас внизу, где теплее, а неплохо бы подстрелить штучки две».
Вдруг перед самым его носом пронеслась куропатка. Баллы вскинул ружье. «Куропатка одна не летает, обязательно будут еще». И действительно, сразу же за первой, взлетела их целая стая. Баллы хорошо стрелял. Если две куропатки разлетались в разные стороны, он успевал поразить из одной двустволки ту и другую.
— Ладно, хватит, — сказал следопыт, но сам не заметил, как выстрелил по выпорхнувшей из-под ног птице. «Тьфу, дьявольщина, — пристыдил он себя, — сказал же хватит».
У хорошо знакомого коша выбежал ему навстречу братишка Берды — Аман. Поздоровались.
— Баллы-ага, я сразу вас узнал.
Баллы впервые слышал как его называли «ага». Немного удивился. А впрочем, когда человеку за двадцать, и если его хоть немного уважают, младшие начинают говорить ему «ага».
— Как жизнь, Аман, здоров ли Берды?
— Ночью на отару напали волки. Одну овцу утащили. Акбая покусали, — он, наверно, сдохнет.
Баллы очень расстроило это известие о друге детства и он, почти уже не слушая Амана, ускорил шаги.
Акбай лежал с закрытыми глазами на том же самом месте, где ночью схватился с матерым волком и был им смертельно ранен.
— Акбай, Акбай! — позвал Баллы, и собака открыла глаза, чуть взвизгнула, словно собираясь что-то сказать, и тут же закрыла их навсегда.
Баллы опечаленный возвращался домой. «Надо будет хоть из-под земли добыть каждому чабану по двустволке», — решил он по дороге.
ИСКАТЕЛИ ЛЕГКОЙ НАЖИВЫ
Ночью, дежуря у конторы, Таймаз много думал, всерассуждал. «Быть сторожем — это не дело… Что-то долго нет косе Молла. Когда он приезжает, наступают хорошие дни, но пока его нет… У меня же заработок маленький, а жить на деньги, вырученные женою за лук, не годится. Дочка Сона-джан и учится, и помогает нам, как может, ткет целые ночи. Ей тоже не легко. Что же делать? А, впрочем, ясно что. Только Курбанлы на это не идет. Но ведь и ему живется не сладко. Один сын работает, другой учится, а сам также, как и я, сторожит. Займусь-ка я лучше делами более прибыльными. Разве во всем Аркаче был контрабандист храбрее, чем я?! А теперь вот вынужден охранять порог дохлой конторы. С этим следопытом Баллы прямо беда. Контрабандистам житья от него нет. Но верно сказано: «Волков бояться, в лес не ходить», однако следопыта необходимо убрать. Мяткерим пойдет со мною хоть на край света. Селим-ших тоже. Таких хороших друзей, как они, нигде не сыскать».
Во время каждого ночного дежурства он строил планы, — когда и как заняться этим прибыльным делом. С кем отправиться и к какому знакомому пойдет тем, за линией? Через какие горы переберется и какой дорогой вернется назад? Думал, как обмануть тех, кто охраняет границу…
Однажды после работы он зашел к Селиму. Увидел стаю детишек во дворе.
— Эй, мальчик, позови отца! — крикнул Таймаз.
Старший сын Селима подбежал к калитке.
— Папы нет, на работе.
— Как только вернется отец, скажи ему, что приходил Таймаз, пусть обязательно зайдет к нам.
— Хорошо, скажу.
Таймаз просидел дома до сумерек. И вот кто-то постучал в дверь.
— А, Селим-ших, проходи, проходи! Сюда ко мне иди.
— Аннагозель, принеси нам чай! А ты Сахатли, сбегай к Мяткериму, да поживее, — скажи папа зовет.
Не успели Селим-ших и Таймаз выпить по пиале чая, как явился Мяткерим.
Таймаз налил в свою пиалу зеленого чая и подал вновь пришедшему.
— Ну, друзья, рассказывайте, как вам живется.