— Если ты спрашиваешь у меня, — повернулся к хозяину Селим, — то я живу в общем неплохо: жена ходит каждый день на работу. Ее заработка нам хоть и с трудом, но хватает на пропитание. Сам же я захочу — иду на работу, не захочу — лежу дома. Сейчас платят хорошо. Поэтому я и хожу ежедневно. Расходы у меня небольшие, нас я не употребляю и вообще не курю…
Рассуждения Селима не понравились Таймазу:
— Значит ты, Селим-ших, своей жизнью вполне доволен? И заработать, скажем, за недельку сотню тысяч рублей, ты бы не согласился?
Селим внимательно посмотрел на Таймаз-котура:
— Как сказано в святой книге: «Путь не далек, мзда большая». Но одна лиса проще заявила: «Как бы чего не вышло, откуда тут быть курдюку?». — Вот я и спрашиваю: не спрятан ли капкан под этими несметными деньгами, а?
— Верно, угадал. Капкан есть, — подтвердил опасения. Селима Таймаз, — но его можно и обойти.
Мяткерим уже понял о чем идет речь:
— Таймаз-хан, я с вами. Положение мое отчаянное, Я курю терьяк, заработка на пропитание не хватает. Доходов никаких. Гульханум ежедневно ругает, требует забыть о терьяке. А я привык, трудно бросить. Для этого тоже нужно иметь силу воли…
— Ну а ты, Селим-ших, как видно не пойдешь с нами? — спросил Таймаз.
— Так сразу и не пойдешь, — заколебался Селим. — В конце концов, там, где вы пройдете, я тоже проберусь. Только ведь надо учесть и погоду.
— Погода дело преходящее, — рассуждал Таймаз. — Наступает весна. Даже белые макушки гор начали буреть. На днях я специально схожу в горы, разберусь, что к чему там.
— Как говорится: «Бесплатно и в Бухаре ничего не добудешь». Нельзя же идти на ту сторону с пустыми. руками. Там ведь товар придется покупать, — раздумывал Селим. — У меня лично нет ни гроша, думаю, что и Мяткерим не имеет богатств. И потом, Таймаз-хан, как вы собираетесь идти, — продолжал Селим, — с оружием или без него? Кое-кто не берет оружия и при встрече с пограничниками безоговорочно поднимает руки. Другие хорошенько вооружаются. И в случае чего — отстреливаются, не сдаются живыми. Нам тоже не мешало бы сразу решить: брать или не брать оружие?
— А как ты полагаешь? — спросил в свою очередь Таймаз.
— Лично я без оружия и шагу не сделаю. Поднять перед пограничниками в страхе руки, сдать им без боя товар, а потом дрожать на суде, — все это не по мне, лучше уж никуда не пойду.
— Молодец, угадал мои мысли! — обрадовался Таймаз и дружески похлопал Селима по плечу.
— Я тоже без оружия не пойду! — сказал Мяткерим.
— В таком случае нам нужно найти еще и оружие. У меня его нет. Мяткерим, наверно, оружие тоже не хранит.
— Откуда ему у меня взяться, Селим-джан, — развел руками Мяткерим.
— Так вот, если мы решимся на это дело, то должны будем где-то раздобыть и деньги, и оружие, — продолжал Селим, — у Курбанлы, наверно, есть и то, и другое. Но ни меня, ни Мяткерима он даже слушать не станет. Если ты желаешь быть нашим руководителем, Тайм аз-хан, сам должен будешь позаботиться обо всем этом.
Друзья молча взялись за пиалы. А Таймаз в это время начал рассуждать:
— Если я скажу Курбанлы о своих планах, он не только ничего нам не даст, но и может просто не пустить меня в такую дорогу. Брат до сих пор благодарит судьбу, что я благополучно ушел от пограничников тогда у пещеры Асман. Если бы я не подстрелил Баллы, нам бы, возможно, не удалось уйти. Но этот подлец оказался счастливым. Он был только ранен. Пуля попала не туда, куда я целился. А раньше ведь я никогда не промахивался. Впрочем, когда тебя этак ловко преследуют, рука может невольно дрогнуть. Тут появляются и тревога, и торопливость. Словом, негодяй увернулся от моей пули.
Думаю, что Курбанлы тоже не питает к нему нежности. Хотя однажды и отговорил меня, сказал: пока не трогай, а то, если его не станет, обязательно подумают на нас…
— Попробую уговорить Курбанлы, — тяжело вздохнул Таймаз.
— Пошли нам, аллах, удачи, — снова вступил в разговор Селим-ших, — Курбанлы сам боится этого следопыта. От страха перед Баллы забросил всякую торговлю, хлеба себя лишил. Оставил все свое хозяйство в Тязе-Кала и переехал в город. Да вот и я: могу в темную ночь перейти границу, если на ней даже через каждые десять шагов стоит по пограничнику. Могу обмануть любую сторожевую собаку. А с Баллы не знаю, что делать. Не погружу же я свои следы в заплечную сумку? Этот злодей раз увидят их, и семь лет будет помнить.
— А если мы возьмем по две обувки, чтобы сбить с толку следопыта? — простодушно спросил Мяткерим.
— Э-э, — отмахнулся Селим-ших, — не помогут и пятьдесят пар. Он угадывает тебя по походке, по весу, по размеру шагов. Он узнает человека по следу лучше, чем по лицу.