Под справкой печать председателя сельского Совета в его подпись. Была здесь и подпись секретаря. Но разобрать эти подписи трудно.
Да это и понятно. Дата здесь: 1930 год, а фамилия председателя сельского Совета… то ли Поллаев, то ли Баллыев или Перлиев…
Утром майор Иванов и другие навестили в больнице Ермакова, Потом они пошли в морг. Врач показал им убитого нарушителя. Длинный, худощавый, вытянутое лицо с торчащими зубами, реденькая бородка, Приоткрыли глаза — голубые. Возраст — лет сорока пяти.
Сравнили с фотографией голубоглазого Моллы.
Фото тоже 1930 года; Фотографировался, видимо, в «пятиминутке». Снимку уже десять лет. За такое время лицо человека может изрядно измениться. Но между обликом покойника и фотографией, кажется, есть сходство. Правда, утверждать, что убит именно голубоглазый Молла трудно. Решили показать труп вернувшемуся из Москвы Баллы и вызвать из Теджена жену Моллы…
Майор Иванов сидит в своем кабинете и думает об убитом.
«Кто он? Контрабандист или шпион? Контрабандист рисковать жизнью из-за двух килограммов опия не стал бы. Он обычно берет с собою не меньше пуда. Если же это шпион, то почему при нем лишь контрабанда? И ничего из снаряжения, которое могло бы ему Понадобиться для шпионажа».
Во время этих раздумий зазвонил телефон. Докладывал Мерданов.
— Какой-то человек по ту сторону границы уже давно стоит на одном и том же месте и смотрит сюда. Как только видит наш конный дозор, прячется за куст. Проезжающие дозорные делают вид, что не замечают его, и человек, проводив их, снова выходит из-за куста и вглядывается в нашу сторону. Этот человек или сам собирается перейти границу, или же хочет провести через нее кого-то другого, а, может, ждет кого-то с нашей стороны…»
— Продолжайте наблюдение, — приказал Иванов. И тут же подумал: «Может существует какая-то связь между тем человеком и голубоглазым Моллой, нарушившим ночью границу? Вполне возможно…»
ВАЙ, ЭТО О-ОН!
Хайдар-ага добрался-таки до своего приграничного села. Но Аннагуль не отставала от него с просьбой переправить ее с детворою через границу. Пришлось ему вскоре снова отправиться в дорогу.
Патма проводила их за село. Сказала: «Провожатый не товарищ в дороге», и, прослезившись, простилась с Аннагуль-ханум, ее детьми.
— Счастливо добраться вам до родных мест, — и женщина снова вытерла покрасневшие глаза.
Патма вернулась в село. А Хайдар-ага и его спутники направились к границе. На спине Аннагуль торба со старыми вещами и хлебом на дорогу. За Плечами Курбана — ветхое одеяло и такая же подушка. Чары несет кошму с бесчисленными заплатами. Вещи аккуратно прикреплены к спине веревками. Младший сын Аннагуль — на руках Хайдар-ага. Старший тащится сам за взрослыми.
Время от времени они переваливают через холмы. Наконец подобрались совсем близко к границе. Проводник оставил спутников внизу, а сам взобрался на высотку. Осмотрелся: горы, низины, ущелья…
Хайдар-ага вырос вблизи этих мест, поэтому неплохо знал и здешние места, и потусторонние горы с их ущельями и щедрой растительностью: ореховыми, гранатовыми, фисташковыми, кактусовыми деревьями. Вспомнилось, что вот это ущелье, уходящее далеко на северо-восток, всегда изобиловало колючей ежевикой. Оно так длинно, что конец его терялся в синеющих горных зигзагах.
Когда-то давно Хайдар не раз добирался до самого Ахала. Вместе с тогда еще живым отцом и старшими братьями ходили туда на заработки. Строили для текинцев домишки, убирали их урожай. А с наступлением осени возвращались в родные места.
«Раньшна границе не было на каждом шагу пограничников. Мы свободно ходили на заработки и беспрепятственно возвращались назад. Почему же теперь на ней такая охрана?» Как только Хайдар-ага задал себе этот вопрос, он тотчас же вспомнил богатого Моллу и его друга немца.
А разве Молла переходит границу для того, чтобы наниматься на работу? Он проносит туда свою контрабанду, чтобы отравлять людей и умножать собственные богатства. А если через границу переберется и его друг немец, он может там натворить еще худших дел…»
Хайдар-ага долго раздумывал, прикидывал и пришел к выводу: «Без дурных помыслов и сейчас можно переходить границу. Вот когда у нас была страшная засуха, их же правительство разрешило нам пасти скот на своей земле. Аннагуль с детьми идут к себе домой. Им нечего бояться. Возможно, их сначала и задержат, допросят. А потом обязательно выпустят».
Увидев на той стороне конный дозор, Хайдар-ага спрятался. Но когда кони проехали, махнул рукой и подозвал к себе Курбана.