— Ну что ж, Бетси, пусть у тебя в доме по утрам нет ни одной свободной уборной, зато ты на этом хорошо заработаешь.
Тогда миссис Стоун тоже поджала губы и промолчала. На Джамбалу, покупавшего бурый рис, они при этом обратили не больше внимания, чем на пирамиду банок с консервированным томатным супом.
Как понимал Джамбала, у киношников был какой-то сценарий их будущего документального фильма, и на другой же день после приезда они заявились в посёлок племени нунггубуйю.
Джамбала как раз сидел на пороге своей хижины и лущил бобы, помогая матери. По справедливости, этим должны были заниматься меньшие, но он пожалел усаживать за эту нудную работу сестрёнок и братишек, беззаботно носившихся сейчас друг за другом и вздымавших босыми пятками пыль. Зато они первыми заметили приближавшуюся к посёлку кавалькаду киношников на двух джипах и ровере.
Все нунггубуйю от мала до велика сразу побросали свои домашние дела и кинулись к картинно развернувшимся на окраине посёлка автомобилям ванисуйю. Поднялся со своего места и Джамбала.
— Кто это там, сын? — озабоченно спросила мать, высовываясь из хижины и близоруко щурясь в сторону доносившегося от дороги гвалта. Джамбала же с беспокойством подумал, что надо спросить сержанта, где и как можно достать для матери очки. Сейчас стоял солнечный день, а она всё равно видела плохо, а после захода солнца и вовсе не выходила за порог, боясь споткнуться и упасть.
— Это ванисуйю из Лондона, мама, — мягко ответил он. — Из самой Англии.
— Зачем они здесь? — ахнула она.
Джамбала с любовью посмотрел на её покрытое сеточкой морщин круглое доброе лицо, на статную фигуру в полосатой юбке и бесформенной кофте. Несмотря на бедность одежды и босые ноги, держалась она не менее величественно, чем английская королева, но для приезжих ванисуйю была не более чем дикаркой. Он коротко вздохнул:
— Наверно, хотят нанять проводников для поездки в буш. Видишь ли, они собираются снимать здесь кино, как сказала миссис Стоун из пансиона. Они там остановились. Я слышал это вчера в магазине. Снимают кино про наш буш.
— Ты пойдешь с ними? — продолжала допытываться мать, вытягивая жилистую шею, чтобы хоть что-то рассмотреть. Она не настаивала, у них в доме была еда, но Джамбала кивнул в знак согласия, зная, что призрак голода после смерти отца всегда незримо витал под их кровлей:
— Да, если они захотят нанять меня. И, — он усмехнулся, — судя по тому, что сюда со всех ног несётся Ирлуна, они уже этого хотят.
Действительно, самый младший из семьи, пятилетний Ирлуна, которого, видимо, послали сюда остальные дети, не желавшие разлучаться с ванисуйю, споро пылил к родной хижине, вопя при этом во всё горло:
— Джамбала! Джамбала! Старейшина сказал, чтобы ты сейчас же шёл сюда.
Джамбала помахал ему рукой: дескать, всё понял, не надрывайся, вернись к машинам и получи свою порцию конфет и жвачки, потом улыбнулся матери, потрепавшей его по плечу, и не спеша направился к автомобилям.
Киношников было четверо — и с ними вездесущий, вечно с похмелья и заросший седой щетиной проводник из ванисуйю, охотник Сэм. Все они, кроме Сэма, были в коротких шортах и майках, в сланцах на босу ногу, яркие, как попугайчики. Ярче всего выглядели две женщины с вытравленными краской пышными волосами и обгоревшими на солнце плечами и шеями. Они собрались идти в буш, эти сумасшедшие, — вот так, как есть? Буш сожрёт их.
Джамбала немедля заявил об этом Сэму — на языке нунггубуйю для пущей важности. Он интуитивно угадывал, что для киношников это — экзотика, и именно потому они его послушаются. Сэм вскинул брови, досадливо морщась, но перевёл слова Джамбалы толстяку в тёмных очках и соломенной шляпе, которого остальные называли главреж Алан.
— Вот, парень говорит, что вы все помрёте, если отправитесь в буш в том, в чём приехали, — без обиняков сообщил Сэм, и возле хижин наконец воцарилась благословенная тишина. На пару минут. А потом киношники завопили с удвоенной громкостью. Точно, попугаи.
Главреж сдвинул с покрытого испариной лба соломенную шляпу и сердито глянул на Сэма сквозь очки:
— А вы почему нас не предупредили, что мы неподобающе одеты?
— Не моё дело, — лаконично ответил Сэм, а главреж побагровел ещё пуще и выпалил, как выплюнул:
— Вы уволены!
— А? — оторопел охотник и заметно протрезвел.
— Вместо вас я нанимаю вот этого парня, — короткий палец главрежа с аккуратно наманикюренным ногтем ткнул в сторону застывшего столбом Джамбалы. — И мне плевать, что он не знает английского!