— А кто ещё?
— Риддл, Серано, оба Калдавашкиных, Ляо… да почти все, кто выразил желание присоединиться.
— Метят в боги. — Вильштейн хихикнул. Насмотрелись, как умнеют подопытные мышки и кролики и думают себе: э-э-э-э, а мы тоже хотим быть самыми умными! Умнее этого драного козла Мерлина так точно. А потом станем сами себе Квадриптих, а старика отправим на Луну из здоро-о-о-о-овенной катапульты. Ну да, ну да, ничего так идея.
— А зачем? — Мерлин пожал плечами, погасил трубку и принялся выбивать пепел прямо об столешницу. — Власть ради власти — это чересчур обезьянье. Ха! Да я буду счастлив, если кто-нибудь из них возглавит Квадриптих! Лучше всего, конечно, ты, старая скотина. У нас… скажем так, есть дело, которым, рано или поздно, придётся заняться. Так что если мы с Морганой внезапно исчезнем на пару лет, то тащить весь этот бардак придётся тебе.
— Огромное спасибо, но катись-ка ты в задницу. — Вильштейн разлил остатки коньяка по бокалам и швырнул бутылку в угол, где та с лёгким шипением исчезла, превратившись в облачко белого пара. — Ищи другого идиота. У тебя там, в Совете, каждый первый метит на твоё место, вот пусть и правят на здоровье миром… А куда, кстати, вы намылились? Мне Моргана тоже как-то заикнулась, что вы собираетесь в какую-то длительную научную командировку. Я, может, с вами хочу.
Мерлин криво улыбнулся и отвёл глаза. Сейчас он выглядел на все свои годы («а сколько ему на самом деле?» — внезапно подумал Вильштейн) и даже старше; то ли свет так лёг на его лицо, то ли усталость взяла своё, но на пару мгновений глава Квадриптиха превратился в глубокого старика. Лишь зелёные глаза всё так же яростно сверкали из тёмных провалов, испещрённых сеткой глубоких морщин.
— Ха! — каркнул Мерлин, — Ха! Может быть, Артур, может быть. Но если эксперимент «Локсли» увенчается успехом, то, возможно, нам и не придётся никуда ехать. Но это последний козырь… Однако же, речь сейчас не о том. У тебя ж ещё осталась бутылка, старый прохвост? Знаю, что осталась…
— Ага, — Фигаро кивнул, — я так и думал. Вы решили пойти своим излюбленным путём: если вы не можете решить проблему с Демоном, то…
— …то это не означает, что никто во всём мире не может её решить. Да, но дело не только в этом. Мне действительно было интересно, чем обернётся эксперимент «Локсли». И вот теперь мы ищем в снежных пустошах последнего подопытного — Луи де Фрикассо… Ах, дьявол, — Артур разочарованно ударил кулаком призрачной руки по воздуху, — может, нужно было расконсервировать лаборатории и воспроизвести всё заново? Сделать себя богом, изгнать Демона… Мечты, мечты… Хотя в боги я, откровенно говоря, никогда не метил.
Завывала буря за стенами избы, трещали поленья в печи, ворочался под полом домовой, не понимая, почему люди не идут спать — за полночь давно. Маленькое окошко у стола скрипело ставнями и, казалось, сами стены слегка пошатываются под напором ветра. В комнате было темно — по молчаливому согласию свет не включали. Лишь маленький колдовской огонёк, похожий на тлеющую лучину, дрожа, освещал угол стола, отражаясь в зелёном стекле полупустой бутылки. Так и сидели в темноте; даже Артур стал почти невидимым: лёгкий силуэт едва заметного жемчужного дыма, похожий на болотный огонёк принявший форму человека для того чтобы заманить, обмануть, утащить в болота и оставить гнить под корнями мёртвых деревьев.
В сущности, так оно и вышло, подумал следователь: когда-то очень давно Мерлин держал этот мир за горло, но, как оказалось, его самого держала за горло огромная чёрная тень, нависавшая над горизонтом. Вслух же Фигаро сказал вот что:
— Артур, а вам не приходило в голову, что Лудо не сможет нам помочь? Ведь если бы мог, то…
-…то давно бы уничтожил Демона? Нет, не факт, Фигаро, далеко не факт. Он, может, и не видит того, что нависло над миром. Знаете, как кот, который не видит еду, пока его не ткнёшь в неё носом. Вы просто не понимаете, как процесс, который Вильштейн в шутку назвал «Мерлиновой диетой» меняет мышление. Просто не знаете.
— Хм… А почему это «Мерлинова диета»?
— Потому что все алхимические препараты добавлялись в пищу. А препаратов было много, так что тут оставалось два варианта: или есть помалу, но давиться от мерзкого вкуса добавок, или жрать от пуза. Выбрали нечто среднее: дробное питание и частичное введение химикатов в кровь. Ну, уколы. Еда, правда, от этого вкуснее не стала, и старик Вильштейн постоянно ржал как конь: о, говорил, смотрите, какая у Мерлина диета: тройная порция гадости на завтрак, а потом еще и иголку в вену. Что поделаешь, на начальных этапах требовалось огромное количество химии. А колдовские процедуры проводились во сне. Так что испытательная зона лаборатории Локсли-1 — ну, та, где жили подопытные колдуны — больше напоминала санаторий… Какой там был бассейн — у-у-у-у-у! Как сейчас помню: мрамор, оникс, дриады, нереиды… В смысле, фонтаны такие. Со статуями. Радоновые ванны, минеральные воды, сауны. Садик был маленький. А библиотека— огромадная!