— А очки с дыхательной трубой-то зачем?
— Ха! Так ведь у нас тут, сударь, Хлябь! Вот бахнет мороз минус сто, так вы без такой защиты глаз с дыхалкой лишитесь. Но вы не переживайте, это добро для того, чтобы на дальняк ехать, куда-нибудь на Каторжные лесопилки или к Белому морю. До Кальдеры-то тут три часа езды… ладно, с прицепом, допустим, четыре. Здесь дорога, можно сказать, наезженная, хотя и не для новичков. А есть, говорят, шофера, что аж под Рогатую гору ездят. Не знаю, может, брешут. Золото везут, господа, золото! Там, говорят, золотые жилы выступают прямо из земли, точно грязюка! Да только опасный это путь. Я вот тут, к примеру, всего второй год шоферю, так что, можно сказать, зелёный молодняк, а есть деды, что за Кальдеру на пароходках гоняли, можете себе представить?.. Ну, пристёгивайтесь и отдыхайте. Трясти сильно не будет, а вот от шума, извините, никуда не денешься. Ну, скатертью нам дорожка!
Шофер оказался прав: тягач шёл плавно, едва заметно покачиваясь, но шумел неимоверно. Шум двигателей не столько рвал уши, сколько раздражал своей бесконечной монотонностью: ву-у-у-у-у-у-у, ву-у-у-у-у-у! — мощный заунывный рокот, невидимой подушкой прижимающийся к ушам и лишь иногда разбавляемый лязганьем подвески. К тому же салон быстро прогрелся, и инквизитор со следователем принялись скидывать с себя шубы и шарфы, по итогу оставшись в одних тёплых подштанниках и свитерах.
Ехать было скучно. В пассажирском отсеке отсутствовали окна, но Фигаро и так знал, что они увидели бы, буде таковые имелись: бескрайнюю снежную пустошь плавно переходящую в застывший на морозе лес. Следователь посмотрел на Френна и тот, ругнувшись, достал из рюкзака колоду карт.
Играли в подкидного дурачка до десяти побед. Поначалу игра шла без особого азарта: и инквизитор и следователь на подкидном собаку слопали и драконом закусили, так что по счёту шли нос-к-носу. Однако потом к игре подключился Артур, и дело пошло веселее.
У Зигфрида-Медичи был свой подход к игре: каждые два хода он бросал кости, и если выпадало чётное, то беззвучно подсказывал следователю, что на руках у инквизитора, а если нечётное — наоборот. Результатов броска никто, кроме Артура не видел, поэтому и Фигаро и Френн хмурились, подозревая старого колдуна в подыгрывании сопернику, зато игра пошла явно веселее. Через пару партий разгорячённый инквизитор предложил играть на щелбаны, но Мерлин и тут внёс коррективы: он быстренько обучил игроков заклятью, которое било проигравшего током — гарантированно не смертельно, но весьма неприятно.
В салоне то и дело раздавались «ой!» и «ай!»; над игроками, яростно подсчитывающими карты дым стоял коромыслом, а Артур, похихикивая, подождал пару кругов и вновь предложил разнообразить забаву: теперь существовал один шанс из трёх, что он подскажет карты соперника неправильно. Фигаро взъярился — надо же знать меру, в конце концов! — но Мерлин, кротко улыбнувшись, сказал, что если следователь будет препираться, то он обучит инквизитора новому виду преферанса. «Покажу, как мы играли в Белой Башне. Френну понравится, я уверен. Он вообще большой любитель мозголомок, хе-хе! А вам, Фигаро, придётся играть, а то со скуки помрёте»
— Хорошо, — ответил следователь, смахивая пот (у него только что чудом удалось отбиться последним крестовым королём, а на столе лежал единственный козырный туз, так что партию можно было считать законченной). — Допустим. Но зачем всё так усложнять? Почему игра не может быть просто спокойной и размеренной?
— Как это — зачем? — У Артура глаза полезли на лоб. — А в чём тогда интерес? Всегда должно быть какое-нибудь заковыристое препятствие, которое нужно преодолеть. А то победа будет как галета недельной давности. Пресноватой. То ли дело победить в такой сумасшедшей игре, когда аж мозги дымятся! Вот вы, когда ребёнком были, плавали поначалу на мелководье, так? А потом стали переплывать на спор речку, потому что у бережка барахтаться вам надоело, верно?
— Неверно. — Фигаро, надувшись, смотрел, как Френн с лёгкой полуулыбочкой тасует колоду. — Во-первых, я родился у моря. На севере. У нас там была одна-единственная речушка — мне по колено. А в море особо не искупаешься, даже летом. Скалы, прибой… Так что я учился плавать в бассейне. В Академии. И никаких речек я на спор не переплывал. Мне и у бережка хорошо. Нашли, тоже, спортсмена…
— И в этом человеке — мои гены! — Артур театрально схватился за голову. — И это — моя кровь! Конец, конец пришёл роду Зигфридов-Медичи! О позор на мои седины!.. Ну, ничего, мы вас ещё перевоспитаем. Френн, сдавайте!