— Успокойтесь, Пьеро, — Френн мягко похлопал механика по плечу (инквизитор уже понял, что этот простой жест заставляет того немедленно утихнуть, хотя и приводит в полуобморочное состояние), — мы очень, очень вам благодарны. Правда. Нам с Фигаро приходилось спать в местах куда менее уютных, особенно после того, как мы прибыли на Хлябь. Да, и матрацы, действительно, чудесные. Если Анна Гром спросит, то я так и скажу: провели ночь в невероятно комфортных условиях.
У Пьеро явно отлегло от сердца. Механик шумно выдохнул, достал огромный платок, вытер бисерины пота, выступившего на лбу, и сказал:
— Кстати, господа, — почти шесть часов вечера. Чего желаете на ужин?
Вопрос был не праздный: у следователя уже урчало в животе. В то же время, злоупотреблять гостеприимством услужливого механика тоже не хотелось, поэтому Фигаро решил ответить так:
— А несите, Пьеро, чего завалялось. Так вот чтобы на ночь как раз лёгкий перекус утроить.
— Айн момент! — Механик восторженно хлопнул в ладоши, и выскочил за дверь, опять ненадолго застряв в дверном проёме.
— Мда-с. — Инквизитор потёр пальцем щёку, — меня терзают смутные сомнения. Как бы нам с этим субчиком сейчас пить не пришлось.
— И что? Ну, бахнем за знакомство.
— Фигаро, мы с тех пор как приехали на Хлябь… А-а-а-а-а-а, ну, к чёрту! Тут миру остался год-два, а я за здоровье переживаю. Ну его, пусть хоть бочонок тащит. Меня после самогонки Зойзы уже ничем не удивишь.
…Что интересно, Пьеро не прислал слуг, а притащил всё сам: два здоровенных тряпичных свёртка, которые механику пришлось заносить в двери боком. Один из свёртков источал ароматы свежекопчённых колбас, второй же, судя по обречённому взгляду Френна и характерному бульканью, содержал «что-то для настроения».
Икра, запечённая красная рыба, колбаса — ко всему этому Фигаро уже успел привыкнуть. Но вот стеклянная бутыль с узваром и банка солёных помидоров произвели на следователя неизгладимое впечатление.
— Картошка уже в печи, — с довольным видом сообщил механик, раскладывая съестное на столе, — а пока что давайте, господа, выпьем за знакомство и спокойную ночку.
— О! — Фигаро поднял палец. — У нас в деревне тоже так говорили. Мол, на спокойную ночку… А откуда помидоры? И узвар? Ну, компот из сухофруктов? Это что ещё за чудеса?
— Так из Белого лога, откуда ж ещё? — Пьеро развёл руками и вытаращил глаза. — Подумайте сами, Фигаро: какие у нас ещё варианты? Не с Большой Земли же тащить. Колдуны, понятное дело, берут за это добро недёшево, ну так и теплицы их подземные тоже не святым духом питаются, и не автоматонами обслуживаются… Э-э-эх, всё никак не протяну в мансарду электричество… Минутку, я сейчас… Ага, вот он где…
Механик извлёк из шкафа (его дверцы нещадно скрипели, очевидно, не смазывавшиеся лет сто) большой красивый канделябр, перемотанную бечёвкой пачку толстых свечей, и принялся устанавливать всё это на столе, щёлкая массивной золотой зажигалкой с каким-то полустёртым гербом на корпусе.
— Ничего, — приговаривал он, — не страшно. Будет у нас, значит, ужин при свечах… Верите, а я ведь отлично помню, когда не было тут ни электричества, ни парового отопления, а гвардейцы жили, вот, буквально, в соседнем доме. Чего тут только ночами не творилось, ну! Это сейчас, можно сказать, цивилизация. А раньше, бывало, выйдешь с утра до ветру — удобства-то во дворе были — а на снегу следы вендиго. Или шерсть волчья у самого нужника: кто-то из местных превращался на полную луну, значит. Сейчас-то что, сейчас тут, можно сказать, город. Осталось только волколаков со «снежинками» извести и тогда… А, кого я обманываю! Тогда какая-нибудь другая дрянь появится. Но потом. Передышку-то нам Хлябь всё равно даст.
— А что волколаки? — Фигаро достал из кармана ножик, открыл его и принялся нарезать толстыми кусками шмат копчёного балыка на который уже положил глаз. — Неужели и они сюда добегают?
— Хех! — Пьеро ухмыльнулся. — Добегать-то они добегают, да только что с того? Помню, когда вся эта чертовщина начиналась, припрётся сюда стая, и ночью нападёт. А шофера сразу в тягачи! И всё: намотали стаю на траки. А чтобы в саму Кальдеру попасть, нужно через тоннели идти — тут в своё время в породе взрывами и бурами выкопали такие себе проходы; ну, для людей, там, для вагонеток, рельсы кинули, да чё да. В тех тоннелях волколаков из огнемётов жечь — самая красота! У нас тут, знаете, ещё трофейные рейховские «Фламенверфер» есть. Выкупили как-то у одного торгаша с Большой Земли. Заплатили, конечно, кругленькую сумму, но так это ж старое доброе немецкое железо! Оно вообще не ломается, а лупит так, что можно и вендиго отпугнуть. Поначалу топливо экономили; огнемёты там какой-то модный напалм жрут, ну да наши колдуны покумекали, да и воспроизвели заправку-то. В общем, волколакам сюда путь заказан. Они Нулевой километр кошмарят, а у нас тут, получается, «снеговики»… Знаете, что я думаю? Что и оборотни эти, и элементали — из одной коробки. Две стороны одной кучи не за столом будет сказано, чего.