— Это почему ж вы так решили? — Быстро спросил Френн, но механик только махнул рукой и усмехнулся.
— А-а-а, бросьте, дядя-инквизитор! Бросьте! Не на простачка напали! Я тутошние проходные буравы-автоматоны сам до винтика спроектировал, так что уж два и два сложить могу, хе-хе! Волки и «снеговики» появились в одно время? В одно. Волки ночью на охоту выходят, элементали — днём. Совпадение? Не думаю. И те, и другие ведут себя так, как если бы им внезапно мозги вставили — почему так? А вот что я скажу: управляет ими, значится, колдун сильный. За ним-то вы, господа, сюда и припёрлись. А как иначе б вы Анну уломали? Пять минут, и наша фурия уже бросает Кальдеру и мчит с вами обоими на край света, ха! Вы ей про колдуна этого рассказали, и где он кроется, так думаю. В том и ваша секретная миссия. Но, поскольку она секретная, то я ничего и не говорил.
— Однако. — Фигаро восхищённо всплеснул руками. — Вы делаете поразительные успехи в применении дедуктивного метода, господин Пьеро! Но — тс-с-с-с-с!
— Конечно! Разумеется! Какие вопросы! — Механик замахал ладошками (руки без перчаток у него оказались маленькими, а пальцы — необычайно гибкими и холёными). — Я же всё понимаю! Я же только за! Если вы нас от этой напасти избавите — я про волков и «снеговиков», конечно, — то я вам лично по гроб жизни! Так проставлюсь, что в Столице услышат… Кстати, господа, прошу! — С этими словами Пьеро извлёк из второго свёртка большую бутыль тёмно-зелёного стекла.
— Это, чтоб вы понимали, водка. Очищенная по нашей местной методике: морозом и углём. О похмелье с утра можете даже не думать, не будет вам похмелья. Так что подставляйте стаканы, сейчас оформим за знакомство и за ночь тихую… Да-да, не стесняйтесь, Фигаро, меньше стаканов у меня, увы, нет.
Фигаро не то чтобы стеснялся. Пока Пьеро наполнял стаканы, следователь отрезал добрый кусок колбасы, обмакнул его в горчицу, грустно посмотрел на свой выпирающий над ремнём животик и поклялся на всех мощах всех святых, что со следующего понедельника начнёт… ну, не то чтобы вот прямо бегать по утрам — он ещё не настолько сошёл с ума — но утреннюю зарядку делать точно будет; одним словом, провёл стандартный ритуал перед чревоугодническим грехопадением.
Чокнулись, выпили, шумно выдохнули, переводя дух. Следователь с удивлением почувствовал, как водка, волной ледяного пламени прокатившись по пищеводу, отрикошетила в голову душистой бодрой свежестью, точно он только что окунул голову в бочку с прохладной водой в разгар изнуряющей летней жары. Фигаро фыркнул, откусил колбасы, и с набитым ртом пробурчал:
— А на фотку-то домофой профептал. Фто процентоф даю.
— Именно! — Просиял механик. — Вы совершенно правы. Наши домовые не только отшёптывают от порчи дом и его жителей, но и существенно повышают своими наговорами качество спиртного. Это, как вы понимаете, не каждый домовой так умеет, но мы своих приучили: холим, поим и лелеем. Тут в лесах такое живёт, что домового духа в чёрном теле держать себе дороже. Вон, видите в углу алтарчик? А в голбце и жертвенник есть; каждую новую луну петуха домашнему дедке приносим, или курочку, а иногда и кроля. Живём с нашими домовыми в мире и согласии. Так что пейте, пейте, и, как я уже говорил, похмелья не бойтесь.
— Ого! — Френн приподнял бровь, выглядывая в окно, — а ведь уже темнеет! Как так?
— А вы на небо гляньте, господин инквизитор. Тучками затянуло, вот и ночь пораньше пришла. Но вы не волнуйтесь: такие тучки к снегу, но не к буре. Наоборот: потеплеет на пару дней… Ну, как: потеплеет — ниже пятнадцати не упадёт.
— Ничего себе у вас тут погодки стоят! — Френн, наконец, закончивший сооружать себе многоэтажный бутерброд из сыра, бекона, хлеба и сала, щёлкнул пальцами по стакану. — Давайте, Пьеро, не филоньте. Между первой и второй перерывчик небольшой… Так давно вы тут живёте? Когда с Большой Земли приехали?
— А кто сказал, что я ту Большую Землю толком в глаза видел? — Механик засмеялся, придвигая к себе стаканы. — У меня ещё папаня на Хлябь прикатил по молодости лет: кинул его, значит, какой-то фабрикант на деньги, а суд, сами знаете, как оно бывает, на сторону нашего брата не всегда становится, особенно если в Столице. Папаша психанул, и рванул на Хлябь. У него, конечно, контракты были подписаны, все дела, да только кто ж его с Хляби доставать бы поехал, ха-ха-ха! Мамку и меня с собой прихватил, ясен пень. Осели тут, обжились. Стал папаня меня уму-разуму учить: отдал в местный инженерный техникум… А что вы, сударь, глаза такие делаете? У нас тут и не такое водится: и техникумы есть, и колледж, где механиков для шахтёрских артелей готовят, и даже Геологический институт имеется, во! Многое, конечно, с лёгкой руки наших покровителей из Белого лога сделано, но кой-чего и до них организовали. Техническая школа на Хляби — лучшая в Королевстве, уж поверьте. К нам сюда инженера с Большой Земли не шибко-то ездят, а я так скажу: ну и дураки! Всё самое лучшее и самое новое — здесь, на Хляби! А почему? Почему, я спрашиваю? Да потому что не лучшее и не новое тут долго не протянет.