Анна Гром взяла одну из «Кохиб» Метлби, с наслаждением понюхала сигару, чуть прищурившись, отсекла её кончик заклятьем, и прикурила от свечи (причём канделябр командир «Шипастых Дубин» тут же на месте трансформировала из щипцов для сахара). Френн только покачал головой: подобное колдовство было на голову выше всего ему доступного. Что касается Фигаро, то следователь просто развалился на пуфе, наслаждаясь кофе, сигарой и неожиданным шоу.
— Интересно. — Командир постучала коротким аккуратно подпиленным ногтём по зеркальной поверхности стола. — Я не чувствую иллюзии. Более того: я не чувствую следов трансформации. Как вы это сделали?
— Профессиональный колдун, — усмехнулся Метлби, — как и профессиональный фокусник обычно не выдаёт своих секретов. Разве что лет, эдак, в сто, когда у него появляется время на долгие нудные монографии. Хотя мои монографии не нудные, и да, я хвастаюсь. Это низкоуровневая трансформация вещества. В основе заклинания лежат, разумеется, формулы Бруне и кое-какие наработки Леонарда Свифта, однако каркас полностью написан мной. Стол просуществует века, если, конечно, не разорвать поддерживающую формулу. Самым важным и инновационным в заклинании является скорость его создания. Видите? — оно заняло буквально несколько секунд. У меня природный талант к трансформации и телекинезу, но и любой другой колдун потратил бы на эту красоту не более пяти минут. Достаточно сильный колдун, разумеется.
— Да, — Анна покачала головой, — а вы, однако, самородок. Вот у меня с квазиматематикой всегда было не очень, увы. Но кое-что умею и я. Вот, например, один из старых фокусов… оп!
Она щёлкнула пальцами, и…
Каюта преобразилась. Исчез люксово-военный интерьер; теперь с потолка мягко светили плафоны, похожие на застывшие на морозе хлопья пены шампанского, стены строго поблёскивали панелями светлого дуба с золотой инкрустацией, а мебель у стен уступила место огромным разноцветным подушкам, похожим на мешки — на таких, наверное, было очень удобно полусидеть-полулежать, покуривая высокий кальян. Тут же следователь понял, что мысли о кальяне возникли у него не просто так: в воздухе витал тонкий аромат восточных благовоний и едва уловимый запах нагретых углей. Чуть задрожал воздух, словно кто-то невидимый на цыпочках прошёл мимо Фигаро, и следователь ощутил цветочный шлейф неизвестного парфюма.
Мерцал свет, искрами звёзд отражаясь от гранёных графинов, что стояли на полках пузатых шкафчиков прокрытых странной резьбой, больше похожей на колдовские символы, на золотых блюдах прятавшихся среди разбросанных по полу вышитых подушек стояли полуоткрытые шкатулки слоновой кости, в таинственных глубинах которых переливались то ли драгоценные камни, похожие на флаконы с зельями, то ли флаконы с зельями, похожие на драгоценные камни, у низкого дивана, формой напоминавшего облако стоял стеклянный столик, где дымились на подставках тонкие трубки для курения опиума, откуда-то эхом долетал женский смех и приглушенные звуки разговоров, но откуда? Из-за ширм, похожих на прекрасные картины, где луна отражалась в застывшей воде нарисованных озёр? Из-за стен, из-за невидимых складок сокрытых измерений, из ниоткуда?
Метлби встал и принялся с каменным лицом ходить по комнате. Он щёлкал пальцами по ширмам, брал в руку графины, немного посидел на диване, затянулся трубкой, плеснул себе вина из высокой бутылки, пригубил, покатал напиток на языке, и, наконец, восхищённо щёлкнул языком.
— Браво. Просто браво. Снимаю шляпу перед вами, командир. Я видел многое, поверьте. Я видел работы Бернара-Анри Фере, присутствовал при том, как Али Салаббах создавал свои творения, воспетые в стихах и прозе, посещал иллюзион Кеннеди Жожоба. Но такого я ещё не видел никогда. Под всеми предметами есть тени. Вино можно пить, у него есть вкус. Более того: у него есть букет! Я не могу сказать, откуда конкретно это «Мерло», но оно великолепно. Трубка горячая — нагрелась, пока лежала на подставке. Я чувствую, как опиум, которого на самом деле нет, течёт по моим венам, медленно приводя тело в дрожащее расслабление экстатического восторга. Я нашёл за подушками на диване книгу «О Тварях Морских и Небесных с Других Планов приходящих», открыл её на сто пятой странице и что бы вы думали? Там есть известная мне картинка: Золотой Кракен нападает на фрегат. Это первое издание, жуткий антиквариат, оно всего на сто лет младше Белой Башни. Я понятия не имею, где вы могли видеть эту книгу, но это она, и её можно читать! Не знаю даже, что и сказать. После такого мне как-то неловко красоваться своими способностями в наведении колдовских иллюзий. Могу, разве что, показать «Огненную воронку» Ангазара.