— А вот я не могу. — Анна вздохнула и затянулась сигарным дымом, словно у неё в руке была обычная папироска. — У меня никогда не ладилось с боевым колдовством. А вот иллюзии мне нравились и всегда хорошо получались. Да и кто сказал, что иллюзия — не боевое колдовство?
— Сражаться против пяти отрядов противника, из которых настоящих лишь три — то ещё удовольствие. — Ссыльный колдун кивнул. — Мне рассказывали, так что я могу себе представить. Но хороших иллюзионистов мало, в каждом поколении их можно пересчитать по пальцам рук. Кажется, теперь я понимаю, почему вы пришли в Гвардию… Кстати, а на Других иллюзии действуют? Никогда не задавался этим вопросом, но…
— На некоторых. — Командир усмехнулась. — Вендиго, волки-оборотни, шишиги. Но баюна или элементаля даже самой сложной иллюзией не проведёшь. Так что с Другими лучше не рисковать, и замыливать им глаза, только если на сто процентов уверен, что это подействует. А в наших лесах так и вовсе лучше всего полагаться на заговорённое железо, добрый амулет и пули на крови.
— Кстати, о ваших лесах. — Фигаро поднял палец (следователь понял, что если в эту беседу не встрять, она может продолжаться вечно), — не подскажите, как долго нам добираться до Рогатой горы на этой гусеничной башне? Что-то мне кажется, что сильно подольше, чем просто пешком.
— Вам не кажется. — Анна вздохнула и понурилась. — На самом деле, Фигаро, меня этот вопрос волнует не меньше, вас. Пешие группы — разведчики, старатели, Краевые Обходчики и прочие — ходят напрямую: на подъемнике вверх по стене карьера, через Кальдеру, и прямиком через лес к горе. Но мы через Кальдеру проехать не можем — не прыгает эта штука через стену. И не летает, увы. Колдуны из Лога хотели приделать к «Мамону» какую-то колдовскую штуку чтобы отключать гравитацию, но так и не смогли: слишком уж большой кусок железа. Поэтому мы поедем в объезд: по кромке Кальдеры, потом выедем на небольшое плато — фактически, просто голый кусок скалы на высоком холме, развернёмся и будем прорываться через лес по Кривой низине. Это что-то вроде длинной расселины где не так много деревьев, но есть шанс нарваться на всякую Другую дрянь. Хотя выбора у нас особо нет: лучше столкнуться с вендиго, чем намертво застрять в чащобе на полпути.
— Эта махина может где-то застрять? — Френн округлил глаза. — Вот никогда бы не подумал!
— На самом деле я просто перестраховываюсь. Уж слишком важное у нас задание. Так-то «Мамонт» снабжён отвалом для сапёрных работ; мы можем отсюда до Рогатой проложить новую дорогу, если понадобится. Но не станем. По крайней мере, не в этот раз. Да и от местных Других всего можно ожидать.
— У вас богатый опыт боевых столкновений с Другими? — Инквизитор был — само невинное любопытство.
— Так. — Анна, поморщившись, резко подняла руку, резко разжав ладонь («опять-таки, — подумал следователь, один из любимых жестов Мерлина. — И комиссар Пфуй тоже так делает, когда нервничает, а нервничает он всегда»). — Давайте сразу расставим все точки над «i». Я просто ненавижу, когда у меня правдами и неправдами начинают выпытывать о моём прошлом. Шериф Сандерс разболтал всем про Нелинейную Гидру, и теперь все думают, что у меня психологическая травма, и что я — маньяк, который хочет уничтожить всех Других на Земле, или что-то в этом роде. Не спорю: с Гидрой в своё время могло бы и лучше получится, но уж как вышло.
Она щёлкнула пальцами, и прекрасная иллюзия вокруг пошла рябью, рассыпалась голубыми искрами и погасла.
— Я сейчас. — Анна встала с кресла, уже знакомым Фигаро жестом отряхнув колени, на которых не было ни пылинки. — Ненадолго вас покину и вернусь. Скучно, ехать долго. Так и быть: расскажу вам про Гидру.
— Так долго это, всё же..?
— Часа три объезжать Кальдеру, час до точки, где мы развернёмся, и, если даст Горний Эфир, дня три до Горы. Но, скорее всего, дольше, потому что придётся петлять и искать лучший путь… если таковой вообще есть. А, впрочем, найдём. Мои ребята и не в таких дебрях лазали.
— А не проще…
— Нет, господин Френн, не проще. У нас есть задание. И я не собираюсь превращать его в авантюру. Авантюры я недолюбливаю.
Командир открыла дверь — опять чмокнул уплотнитель, заскрипели запоры — и вышла, не сказав более ни слова.