— Нужна «вита». Жизненная сила человека. Причём пожертвованная полностью и без остатка. Но мы не будем тут никого приносить в жертву, ясно? Тем более что всё равно только я знаю, как и что нужно делать.
— Спасибо, ещё не хватало, чтобы тут друг друга перерезали… А сотворить новое заклинание?
— Я студентка, господин Фуллер. Второго курса. Ну, почти третьего. Сотворить нечто подобное я не могу даже на бумаге. Не хватает ни сил, ни опыта, ни знаний.
— Ну-ну, Анна, вы себя недооцениваете. — Фуллер хохотнул и полез в карман за портсигаром. — Курить хочется — ужас просто. Это всё нервическое… Пуф-ф-ф… Да, так лучше… А сколько, по-вашему, заклятье продержится? Хотя бы прикидочно?
— Это я, к счастью, могу подсчитать довольно точно. — Анна скривилась. — Но результат вам не понравится.
— Ничего, давайте свою горькую правду. — Толстяк хихикнул. — Эх, найти бы ещё коньяку…
— Да, от коньяка я бы тоже не отказалась… Так вот: по моим подсчётам Замок продержится ещё двадцать два часа с лишком. Могу, если хотите, подсчитать с точностью до минуты. Обычно это невозможно из-за эфирный флуктуаций, но мы сейчас под колпаком у Гидры; эфирный флуктуаций здесь нет.
— Негусто. — Староста Гремм водрузил очки обратно на нос, чуть не уронив их при этом на пол. — Дьявол, сучье вымя!.. Простите, ради всех благих Сил. Артрит, чтоб его.
— Так выпейте пилюли.
— Пилюли у меня дома. Или в аптеке, что, конечно, несколько ближе, но тоже как-то… В общем, переживу. Лучше скажите: а нельзя как-то пробить этот колпак? Ну, ту штуку, которая не даёт нам выбраться из города? Может, инквизиторы…
— Нет. Снаружи этот, как вы изволили выразиться, «колпак» пробить нельзя. Точнее, можно, но на это уйдёт неописуемо много времени; это вычислительная проблема. У нас, к сожалению, нет легендарных счётных автоматов Белой Башни, а без них расчёты займут века, даже если засадить за них всех квазиматематиков Академии и Университета. Пространственную капсулу можно разрушить только изнутри.
— Убив Гидру?
— Да.
— Ладно. — Фуллер шумно выпустил изо рта сигаретный дым и поёрзал на стуле (ему, всё же, было неудобно на этом несчастном скрипучем предмете мебели; стулья и кресла начальнику железнодорожных путей и складов делали на заказ). — Для начала расскажите, пожалуйста, что вы вообще знаете о Нелинейных Гидрах.
— Как ни странно, многое. — Анна заложила руки за спину, и принялась ходить кругами, разминая затёкшие ноги. — Другие давно меня интересуют, и в библиотеке Академии я перечитала о них всё, к чему студент вообще может получить доступ. Нелинейные Гидры получили своё название от Великого Инквизитора Хама. «Нелинейные» они потому что умеют одновременно находиться в нескольких местах одновременно, искажая своё псевдо-тело, а «гидры» — потому что… Ну, потому что у них много лезвий. Вы видели, как они ими…
— Да-да, понятно. Эту часть можно пропустить; как работают эти лезвия, мы видели вживую. Больше не хочется.
— Мне тоже… Гидра, как вы уже могли убедиться, невидима. У неё практически отсутствует то, что можно назвать «телом»; это просто тончайший «пакет» эктоплазмы заполненный очень сильным эфирным зарядом. Поэтому обычным боевым заклятьям в Гидре просто нечего разрушать. Шаровая молния, кинетик, огонь, лёд — всё это пройдёт сквозь Гидру не причинив ей никакого вреда. То же самое касается так называемых «заклятий изгнания». Большая их часть разрушает псевдотело Другого, а у Гидры оно настолько эфемерно, что… В общем, это не сработает. Есть, правда, и Высшие заклятья, способные вышвырнуть Гидру из нашей реальности к чёртовой матери, но проще наново сотворить Замок Ангазара.
— И что? — Голос неожиданно подала госпожа Фриц. — Мы, выходит, эту скотину вообще никак не завалим? Это, типа, невозможно?
Анна задумчиво посмотрела на хозяйку одной из двух оружейных лавок в Серных холмах: Фриц Шпицберген одетая в широкую клетчатую рубаху, которая почти не скрывала её пышную грудь и синие «шахтёрские» штаны в обтяжку злобно сплюнула на каменный пол, и щёлкнула пальцем по рукояти торчавшего из огромной кобуры револьвера. В городе её боялись все, кроме хозяина второй по величине оружейной лавки, скромнейшего господина Битнера, очень аккуратного, всегда вежливого и никогда не расстававшимся со своей затёртой до дыр кожаной кепкой. Битнер и мадам Фириц враждовали почти пять лет; каждый старался как можно сильнее нагадить другому, сманивая клиентов, поливая конкурента грязью, и даже идя на откровенный саботаж, вроде порчи ружейной смазки. Закончилось всё свадьбой в прошлом году, но сейчас почтенный господин Битнер был, скорее всего, мёртв. Госпожа Фриц ни разу не упомянула мужа, а это говорило Анне о многом: выражение лица хозяйки магазина «Пули и всё, что к ним» напоминало её собственное лицо, мрачное и решительное.