Курил Швайка, между прочим, дорогущие «Монбланы»; эти сигары и в Столице-то не каждый мог себе позволить. Похоже, знакомства с королями водить было полезно и в чисто бытовом плане.
Хлопнула дверь и в кабинет вошел усатый адъютантик с тяжелым подносом и маленьким серебряным ведерком икры. Запахло так, что желудок Фигаро сжался и издал зычный заунывный вой.
Швайка расхохотался.
— Для солдата завсегда попервой всего — еда! Вот тарелки, вот приборы — угощайтесь, господа!
Угостились. Икра была выше всяческих похвал: крупная, блестящая, зернышко к зернышку, и под коньяк шла просто на ура. Да и буженина оказалась неплоха — не от тетушки Марты, конечно, но вполне себе.
— В общем, с голоду вы тут у нас не помрете. — Швайка наполнил стаканы и сунул в икру здоровенную ложку. — Разве что с фруктами-овощами туговато, но тут уж ничего не поделаешь: север… Ну а теперь, когда мы с вами рот промочили, можно и выпить…
С этими словами капитан, протянув руку, открыл крышку старого дубового секретера. У Фигаро потемнело в глазах: внутри вместо шуфлядок было множество полочек, а на полочках толпились бутыли: маленькие, большие, толстые, высокие, с темными, пыльными от времени этикетками и без этикеток вовсе, какие-то баночки, обмотанные шпагатом и залитые сургучом, флаконы с золотистыми жидкостями внутри и даже жестянки-консервы с полустертыми надписями «спирт солдатский, королевское качество, патент…»
— Что ж, — следователь с трудом проглотил ставший поперек горла ком, — думаю, можно и выпить…
-… так, значит, вы, Фигаро, служили в Четвертом артиллерийском? Знаю, знаю, а как же! Знатно вы под Яновице немчуре под зад зарядили! Я тогда, правда, в госпитале валялся — контузия.
— Да куда там — «знатно»! — Следователь хватил стаканом по столу, и закусил бутербродом с икрой. — Сидишь в блиндаже, а сверху — бах-бум-трах! Лампы под потолком качаются, земля прямо в чай сыплется. Потом — тишина, ну, значит, отработала, надо понимать, дальнобойная. Тогда вылезаешь и к орудиям… Вот же, блин, маразм: у Королевства танков достойных этого названия не было, зато противотанковых орудий — хоть частокол городи! Причем они даже не разрабатывались как противотанковые. ОСД-20 — тяжелая толстая дура, снаряд — вот как два меня в обхвате. Летит недалеко, но уж если в рейховский танк попадет… А тот пока в тебя прицелится… Это уже ближе к концу войны Рейх придумал танки с поворотными башнями, но я их, слава Небесам, не встречал. Да и выпустить их успели всего-то штук двадцать. А нас, когда оцепление прорвали, перебросили под Краков. Где мы как дураки и проторчали до самой капитуляции.
— Ага. Канцлер Гейгер, как только понял, что «союзнички», что его на Королевство натравили, так и будут сопли жевать, сразу на мировую пошел. Чем, надо сказать, очень сильно огорчил бритишей… А я, между прочим, видел знаменитую газовую атаку под Катовице. Ох, Фигаро, ну и смех же был: висит, значит, над полем зеленая туча, а с обеих сторон ее колдуны ветром пытаются на вражеские позиции сдуть. Ну, и мы по их колдунам постреливаем, а они — по нашим. Сутки газ гоняли, пока весь не выдохся. Ну, умора! А все же, лучше, чем шаровыми друг в друга кидаться.
— Может, лучше вообще друг в друга не стрелять?
— Лучше, Фигаро, лучше. Да только для этого такую оборону нужно выстроить, чтобы ни одна сволочь… Вот при Квадриптихе как оно было? Мерлин кого можно присоединил, а кого нельзя так напугал, что они к границам и на пушечный выстрел не подходили. И начал, стало быть, заниматься внутренними проблемами Королевства. Сейчас об этом даже говорить нельзя, и я понимаю, почему. Перед Большим Переворотом как орали: вот, мол, колдун Шнек какая сволочь: башню себе в десять этажей отгрохал! А сейчас? Фабрикант Фрюк давеча купил себе паровую летающую яхту-дирижабль. С фонтанами, баней и хором молодых девиц. А у самого на фабриках то пожар, то взорвалось что-то, люди мрут как мухи. Дошло, значит, до Его Величества Тузика. Ну, у того характер сами знаете какой: фабрики Фрюка — в госсобственность, имущество — с молотка, а деньги — на модернизацию производства. Фрюк, скотина, успел смыться в Британские Штаты и теперь оттуда воет на весь мир о репрессиях и ущемлениях. И во всех западных газетах уже месяц одно и то же: ущемляют в Королевстве свободный рынок! Ручное, па-а-а-а-анимаешь, регулирование! Раньше эти глашатаи свободы бегали у Квадриптиха на поводке и пятак выше травы задрать боялись. А теперь им, видите ли, воровать мешают. В крупных, мать их, размерах! Вот что я скажу, Фигаро: плевал я на всех! Плевал! При Квадриптихе, пока старые кадры, что Мерлин натаскал, рулили, Королевство росло и крепло и это были хорошие времена. А что сейчас? Кнут и пряник: Фунтик всех этих денежных мешков по головам гладит, а Тузик, стало быть, тузит по хребту палкой. И да, как-то оно все работает. Вот только у Мерлина была Идея — с большой буквы.