— Фу, ну и мерзость.
— Знаю. Но вам нужно спешно восстановить кровь. Я закончу пулю через минут тридцать, а дальше нужно будет в темпе готовить план. Можете начинать прямо сейчас… Так, Анна, я пошёл колдовать, а вы присмотрите за нашим убийцей с большим сердцем. А то ещё выкинет чего-нибудь…
— Постойте! Но откуда, всё же, вы узнали про убийство Флинта?
— Пф-ф-ф! — Гремм презрительно фыркнул. — Ну что за идиотский вопрос, право слово! От Флинта, естественно, от кого же ещё? Будучи некромантом со временем учишься доверять только первоисточникам.
Он ушёл, бормоча под нос какие-то алхимические ругательства вроде «белое альбедо, угольный фильтр… где мне, мать вашу, найти угольный фильтр?.. а, и ещё санктус аква три меры, кварц…», а Анна рассеяно взглянула на Пьера Артисона вытянувшегося на обшарпанной деревянной лавке.
«В этом городишке вообще есть люди без двойного дна? Или даже не так: а есть ли такие люди в принципе? Маски спрятанные за масками, бесконечный зеркальный лабиринт вранья и двуличия, добрые некроманты, благородные убийцы, хранящие закон лжецы — может, Гидра не просто так явилась в Серные холмы? В своих самых тёмных и запретных книгах древние демонологи писали, что открытие червоточин во Внешние Сферы начинается с раскола в собственном сердце, что порталы между мирами похожи на взгляды в тень, в которой прячутся застарелые кошмары детства. Тогда я не поняла, но, кажется, теперь, к своему ужасу, начинаю понимать»
Пьер застонал, и Анна машинально спросила:
— Вы как?
Это было не более чем движение губ. Колдунья чувствовала себя безумно уставшей и расслабленной одновременно, будто Гремм и ей вкатил под кожу какой-то парализующей нервы гадости. Скорее всего, на эмоции больше просто не осталось сил.
— Холодно. — Жандарм плотно сжал побледневшие губы; его кадык скакал вверх-вниз, точно мячик. — И тело немеет.
— А… Ничего страшного, это реакция тела на некромантию. Скоро пройдёт.
— Вы, наверное, думаете, что я — невероятная сволочь?
— Ничего я не думаю, господин Артисон. Я безумно устала, и даже сон мне не помогает. Я хочу… не знаю, чего я хочу. Наверное, напиться в стельку.
— Это вам к Фуллеру с Виллем. Они где-то раздобыли целую гору спиртного, и сейчас с его помощью выдумывают какой-то гениальный план.
— А… Да пусть их. Я, если честно, не удивлюсь, если Фуллер окажется инквизитором под прикрытием, а Вилль — потомственным демонологом. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда, и забыть этот город как страшный сон.
— Анна?
— Что?
— Я понимаю, о чём вы думаете. Поверьте, отлично понимаю. Но так не только в Серных холмах. Так везде. Люди кругом одинаковые, и даже в самом мелком базарном попрошайке есть двойное дно, где живут демоны. И прежде чем кого-то судить — и даже не пытайтесь сейчас мне говорить, что вы никого не судите! — загляните в саму себя. Думаю, вам тоже есть что скрывать, и у вас полно секретов, которые вы не расскажите даже самым близким друзьям.
— Не поверите, Пьер, — Анна криво усмехнулась и провела рукой по волосам, чувствуя под пальцами пыль и песок, — но как раз мне скрывать нечего. Ну, так, возможно, пару мелочей, но явно ничего такого, о чём молчат даже с самими собой. Или вы хотите, чтобы я рассказала вам ужасающую историю о том, как я украла на кафедре химический карандаш?
— Врёте. — Пьер Артисон закрыл глаза. — Врёте и не краснеете. Идите к чёрту, милая колдунья, дайте поспать.
Она молча встала, отряхнула руки от пыли и ламповой копоти и ушла в темноту, радуясь, что в подвале темно, и жандарм не может увидеть выражение её лица. Сейчас это точно было ни к чему.
Они стояли на высоком помосте у центрального входа в ратушу: старик Гремм со своей неизменной полуулыбкой на губах щурил глаза за толстыми линзами очков, Анна Гром (девушка переоделась в белую мужскую рубашку, которую нашла в одном из пустых кабинетов наверху и синие «шахтёрские» штаны с заклёпками), Пьер Артисон, спрятавший изувеченную руку в чёрную кожаную перчатку и Фриц Шпицберген.
Хозяйка оружейной лавки аккуратно щёлкнула барабаном револьвера, и крутанула оружие на пальце.
— Отлично. Одна пуля, один выстрел, одна попытка. Всё как на королевских играх в Столице.
— На королевских играх не убивают за проигрыш, — пробормотал Пьер, кусая губы. — Там ты просто вылетаешь к чёрту из команды.
— О, так вы участвовали?