Крышка двойного люка, чем-то смахивающего на бомболюк дирижабля, обдувалась снизу тёплым воздухом из двух узких раструбов — «тепловая завеса», как пояснила Анна, — «очень остроумное приспособление». И действительно: когда люк начал открываться, следователь понял, наконец, в чём идея: ледяной воздух снаружи задерживался горячим потоком снизу. Это было умно придумано.
— Вот так. — Сказала командир «Дубин», когда люк закрылся за ними, выпустив четвёрку колдунов на крышу вездехода, и щёлкнула каким-то тумблером. Дуговой прожектор на корме погас, перестав слепить глаза. Следователь поднял голову, и обмер.
Они стояли в центре круглой площадки обнесённой по краю невысоким ограждением, на котором изредка вспыхивали неяркие красные лампы. Площадка была довольно большой; по крайней мере, они вчетвером поместились на ней без особой толкучки. Судя по всему, это была самая верхняя точка кузова «Мамонта»: даже странные решетчатые мачты, назначения которых следователь не мог понять, покачивались много ниже, лениво поскрипывая на ветру. Мощные лобовые фонари вырывали из темноты клочья заснеженной пустоши, на которой изредка мелькали приземистые кусты и скрюченные северные деревья, а вокруг…
Вокруг раскинулась бескрайняя заснеженная равнина, и снег под яростным светом звёзд сверкал мириадами искрящихся игл, точно небосвод опрокинули вверх дном, выплеснув соль Внешних Сфер на грешную землю, а потом всё перемешалось и не понять уже, где земля, а где небо: вон меж звёзд летят, таинственно мерцая в свете нездешних маяков, духи, вон подземные черти вылезли из своих нор покрутить снежные смерчи, а вон там, на взгорье, медленно брёл, покачивая рогатой головой могучий вендиго, и медвежьи лапы исполина, казалось, заставляют землю прогибаться, как мягкий матрац.
Холод стоял такой, что вымерзали остатки влаги задержавшейся в воздухе, вымерзали, и тонкими иголочками сыпали сверху, ярко вспыхивая в свете лобовых огней. Мороз чувствовался даже через комбезы (хотя Фигаро подозревал, что если начать двигаться, а не тупо стоять на месте, то сразу сильно потеплеет), поэтому следователь повесил над обзорной площадкой простое климатическое заклятье — настолько простое, что оно даже не имело названия. Так, купол тёплого воздуха, не более того. Здесь, на вершине такой груды металла, колдовать было сложновато, но сказывалась выучка Артура, учившего полагаться не на количество и качество доступного эфира, а на собственную сноровку.
А мир вокруг дрожал огнями, переливался, звенел морозом, вспыхивал загадочным светом, трепетал, бушевал и таинственно подмигивал. Они ехали по плоской вершине длинного широкого холма, и всё вокруг было видно как на ладони, и на всё это можно было смотреть без конца.
Задрожал воздух, и бесплотный серебряный клочок тумана подлетел почти к самому носу следователя, прижался к заклятью, погрелся немного, зазвенел невидимыми крыльями, и скрылся с глаз. Спрайт? Лесной призрак? Поди пойми. Огромный черный силуэт показался на миг над горизонтом, мигнул глазами-огоньками, да и провалился сквозь землю, а воздух хлопнул порывом ветра, ударил снежной крошкой и разбился ледяными искрами о борт тягача.
Мир вокруг дышал колдовством, но колдовством нездешним, чудным, к человеку со всеми его делами мелочными отношения не имеющим, и Фигаро подумал, что хорошо бы пристать к какому-нибудь отряду старателей или трапперов, что не громыхают через эту красоту на здоровенной железяке, а медленно бредут на своих двоих, забираясь ночами в охотничьи избушки или забиваясь в палатки с обогревом, откуда выглядывают наружу, трепеща от восторга пополам с ужасом — Дальняя Хлябь! Край мира, где законы людские и правила не действуют, куда ссылают и куда бегут сами, устав от мира, но ещё не устав от жизни, пристанище для всех, кто не боится свихнуться, ненароком лишиться головы, дом для колдунов, что ссорясь и мутузя друг дружку старыми книгами создают новое и удивительное, ухоронка для аферистов и рвачей, тихая гавань для всего, чему не нашлось места под солнцем Большой земли, сиречь Мира обычного — вот вам, значит, Мир необычный, нездешний, в двух шагах от закраины небосвода: берите и не обляпайтесь!
…Откуда-то долетел резкий сухой треск двигателей, и на склон холма по левому борту «Мамонта» выскочила пара саней на воздушной подушке, смахивающих на те, в которых уже успели покататься Фигаро с Френном. Сани стрекотали, разрезая ночную темноту мощными фарами, подпрыгивали на сугробах, а потом разом стрельнув двигателями, набрали скорость, и умчались куда-то вперёд.