— Ага. Я замерла на месте, потому что совершенно не понимала, что делать дальше. И вдруг откуда-то — да просто из ниоткуда — появился старик. Очень странный и немного смешной: длинная белая борода, красивый блестящий плащ усыпанный звёздами и полумесяцами, шапка-колпак… Клянусь, буквально вылитый Мерлин Первый со старых портретов, ха-ха! Он что-то сказал мне — не помню что, я не расслышала — схватил меня за шкирку как котёнка, и швырнул куда-то в сторону горы. И всё, я проснулась.
— Интере-е-е-есно, — буквально пропел Френн, — а скажите, госпожа Анна, этот сон оставил после себя дурное послевкусие? Странный осадок? Вы почувствовали грусть? Желание поплакать?
— Во-первых, Френн, хватит называть меня «госпожой Анной». У нас на Хляби с собутыльниками не церемонничают. А во-вторых, нет, не оставил. Даже наоборот, проснувшись, я почувствовала… не знаю, облегчение какое-то. Как будто камень с души свалился. Так что вот вам и ответ на ваш вопрос, Метлби: да, гора — место расположения аномалии — на меня как на колдунью влияла. Но лишь раз и вот в такой вот забавной интерпретации.
Френн и Фигаро многозначительно переглянулись, что, конечно же, не осталось незамеченным Метлби. Магистр чуть улыбнулся кончиками губ, прикрыл глаза и, щёлкнув пальцами, сказал:
— Анна! Фигаро! Господин инквизитор! Предлагаю тост!
— Тост — это можно. А почему это я — господин инквизитор? Чем я вам не угодил?
— А чем вообще инквизиция угодила колдунам? Тем более, магистрам? Тем более, демонологам, некромантам и прочим честным учёным, изучающим загадки бытия не по книженции слащавого маразматика Бёрна «Дивные Дива нашего Мира и Миров Ему сопредельных»? Бывает, что честный колдун рта не успеет открыть, а его уже тащат в ваш чёрный воронок — ничего себе, сотрудничество!
— Так если тащат, то, может, не такой уж он и честный, этот колдун?
— А кто это определил? Вы «Чёрный Эдикт» читали?
— Ну-у-у, эта книга не то чтобы широко сейчас используется… Только некоторые главы.
— Ага. Это всё равно, как если бы я сказал, что замучивая до смерти в целях демонологической ритуалистики господина Шнобеля я обращался не ко всем главам «Палаческой Книги» Азиры Торквемадуса, а только к пятой и третьей.
— Ну, сравнили! Вы же магистр, Метлби! Не корчьте из себя деревенского дурачка. Уж кому-кому, а вам должно быть лучше всех известно, что может сотворить колдун, в руки которому попали, скажем, «Комментарии Зусса-Бруне к Первой Книге Малого Ключа»!
— А что может сотворить простой пьяный денщик, в руки к которому попала артиллерийская самоходка с полным боекомплектом?!
— Метлби! Устранять последствия злонамеренного или, упаси Эфир, неквалифицированного колдовства приходится специалистам! Специалистам, которых, кстати, не везде найдёшь, и которых готовят годами!
— А лекаря готовят, по-вашему, два месяца?! Или инженера, которому, случись чего на алхимической фабрике, потом восстанавливать город? Я знаю, что вас напрягает, Френн. Вы считаете, что колдовство — это слишком много могущества сосредоточенного в одних руках. Но то же самое касается и любого другого знания. Вот смотрите: уже сейчас на всех заводах-фабриках у нас паровые станки, автоматоны, а кое-где уже и электромеханические установки всякие, да? Раньше профессия механика передавалась по наследству; существовали целые династии инженеров-механиков, как-то господин Фродо с его сыном, род Мерседес, Зингерманы и иже с ними. Теперь же мануфактурам требуется огромное количество высококвалифицированных специалистов: алхимиков, механиков, оптиков, электриков! Надо их где-то готовить? Надо. И вот уже появляются профессионально-технические колледжи, высшие техникумы, профильные институты! Сегодня любой мальчишка может собрать в отцовском сарае алхимическую хлопушку, а это уже без пяти минут граната. Что ж теперь: всё закрыть и запретить? Колдунов, Френн, вы хотя бы можете поставить на учёт — их не так много. А что вы будете делать со всеми этими армиями выпускников колледжей при мануфактурах, которые завтра будут собирать дома автоматонов-убийц? А?
— Это уже не моё дело, — Френн равнодушно махнул рукой, — мне, поверьте, колдунов хватает. К тому же, вы, Метлби, как и все магистры высшей квалификации, идеалист. Причём идеалист полный и законченный. Ну с чего вы взяли, что все эти Степаны, Ллойды и Герасимы получив свою «корочку» подмастерья алхимика или, пусть даже, полного механика с тремя зелёными печатями и красным дипломом начнут собирать автоматонов или мастерить машинки, от которых загнётся весь род людской? Да они будут бегать по заводам, искать себе должность, где работать нужно поменьше, а платить станут побольше, и, уж поверьте, своё свободное время они потратят не на смешение адских порошков в подвале, а на то, чтобы свозить больную почками жену на воды в Чернолесье. Ну да, будет, конечно, пара-тройка таких себе фанатиков с мозгами набекрень, которые всерьёз задумаются как бы им ужучить человечество, или, упаси Небеса, его осчастливить. Но их будут единицы, Метлби! Е-ди-ни-цы! К тому же, подобные индивидуальные исследования требуют недюжинных расходов. Да что там: они требуют золотых гор, миллионных вливаний! Таких средств у выпускников технических колледжей нет, иначе они не были бы выпускниками технических колледжей. А те, у кого средства есть, уж поди не станут тратить лучше годы своей молодости на то, чтобы сидеть на жёстком стуле в плохо отапливаемом помещении и зубрить «Механику для механиков, учебник для Курса Первого»!