— Для Гвардии он иногда делает исключения… Вот, держите. Соль в спичечном коробке, а то солонка уже пустая… Вон, Фигаро, погляжу, уже развезло. Так что скоро, чую, расползёмся по кроватям.
Фигаро лишь блаженно улыбнулся, рассеяно глядя на пляшущие искры, улетавшие в бескрайнюю звёздную высоту. Его не то чтобы развезло, но следователь, наконец, согрелся и дорвался до еды, а организм Фигаро просто физически не мог одновременно есть и волноваться; тело расслабилось и понемногу впитывало эфир, восстанавливая энергию, щекочущим ручейком разливающуюся по жилам. Да и мухоморовка действовала совсем не так, как обычная водка; сознание следователя было чистым, как протёртая шёлковой тряпочкой алхимическая реторта.
«Вот мы сидим на вершине холма, а вокруг горят костры и никого на мили и мили вокруг, — думал он, улыбаясь краешком рта. — Артур куда-то пропал, но это и к лучшему: если старый прохвост не отзывается, значит, что-то задумал, а это хорошо… ну, как правило. Мы дали бой, мы выжили, мы скоро будем готовы двигаться дальше — разве это не похоже на мои старые военные приключения? Да что там война; такова вся жизнь: тебя ударили, ты дал сдачи, встал, пошёл дальше, по пути перекусив вкусными сухарями из солдатского пайка и твердокаменной колбасой, которую тоже можно, при необходимости, использовать как оружие. А самое главное, что вокруг те, кто тебе, в случае чего, обязательно поможет, поднимет, протянет руку помощи… Вон, даже Метлби: убийца, циник, сволочь, самовлюбленный подонок — и тот помогает по мере сил, хотя, вообще-то, мог бы спокойно сидеть себе в каюте. Может, все умные люди такие? В смысле, не обязательно злые, но циничные и дико раздражительные. Ну, понятно: их, как и Артура-Зигфрида, бесит тупость окружающих, медлительность их мышления, неспособность увидеть то, что кажется таким как Метлби или Артур совершенно очевидным. Мерлин как-то сказал: «можно наслаждаться тем фактом, что ты — самый богатый в мире человек, но наслаждаться тем, что ты самый умный нельзя. У тебя это просто не получится; все вокруг будут дико тебя выбешивать, и для того, чтобы с этим смириться, нужно очень много времени и ещё больше терпения». А эти… как их… снежные львы? Это ж вообще другой уровень интеллекта. Неудивительно, что они ушли — чего им тут ловить?..»
Над костром пронеслась огромная чёрная тень, и нутро следователя свело от мгновенного порыва ледяного ветра. Это был не физический холод, но менее мерзким он от этого не становился ни на йоту.
— Прилетели, с-с-с-скоты… — Анна сплюнула в костёр и злобно покосилась вослед лоскуту живой темноты. — Смерть почуяли. Ну ничего, только суньтесь…
— Это Могильные Тени?
— Они самые. Местного разлива: крупные, агрессивные и откровенно хищные. Так-то они, понятно, падальщики, но в наших краях не прочь сожрать и кого живого. Да не переживайте, они просто покружат вокруг и свалят восвояси. Огня они боятся вне зависимости от своих размеров.
— Между прочим, — Метлби промокнул губы белоснежным кружевным платочком, и отрезал себе тонкий как папиросная бумага кусочек хлеба, — судя по дошедшим до нас обломкам информации: старым преданиям, запискам провинциальных колдунов древности, да и просто рассказам первопроходцев-поселенцев, что во времена оные осваивали северные земли Королевства, Могильные Тени и на Большой Земле когда-то были хищниками — сильными и опасными. Но люди изобретали амулеты, подбирали заговоры, а, самое главное, днём и ночью жгли в своих домах огонь. И постепенно общий эфирный фон стал настолько неблагоприятным для этих Других, что они измельчали, превратившись в кладбищенских падальщиков вроде упырей. Зато им на смену пришли создания предрасположенные к социальной адаптации: Буки, пылёвки, подвальники… Те же процессы, кстати, затронули и Других обитающих в смежных ареалах: полудениц, водяных, лешаков и прочую мелочь. А города, в которых часто нет даже домовых? Кто-то говорит, что человек приспособился к окружающему его Другому миру, сжился с ним. Ха! А я утверждаю, что человек калёным железом перепахивает этот мир под себя, и плевал он и на Других и на Этих, и на всех прочих вместе взятых. Почему? Да потому что человек и на себя-то, в общем, плевал. Вы в курсе, что коренные жители севера поклонялись вендиго как богам? Ну, ладно, допустим, не как богам, но уж как высшим духам леса так точно. Приносили жертвы — и иногда человеческие! А что потом? Потом из западных земель пришли люди с ружьями, порохом и заговорёнными железными пулями. И всё, менее чем за двести лет поголовье вендиго в центральной и северной Сибири сократилось в двадцать раз. Более того: местами вендиго превратились в промысловых зверей, в дичь! А вы: «приспосабливаемся», «уживаемся»… Да дай нам, людям, волю, мы весь мир уживём. Зафигачим огород с бурячками до самого края Вселенной.