— Не строй из себя идиота, у тебя начинает получаться. — Моргана надменно приподняла подбородок. — Наколдуй лучше вина.
— А сама никак?
— Я устала. Руки ноют и голова побаливает. Преддверие эфирной контузии, которая мне до полного восстановления структуры ауры совершенно не нужна.
— Вино сделать не могу. Могу водку.
— Да без разницы. Хоть спирт.
Мерлин закатал рукава, завис полупрозрачным бородатым дирижаблем над ведёрком с водой, и принялся творить из него водку. Моргана внимательно наблюдала, покуривая маленькую сигаретку, которые она без конца стреляла у Метлби.
— М-м-м-м, неплохо. Совсем неплохо. Ты, старый пройдоха, вижу, даром времени не терял: обертоны, каскады, плетения — всё по высшему разряду. А финальный узел мой.
— Врёшь.
— Нет, мой, фирменный. Украл и не моргнул. Ладно уж, пользуйся… Водка распадётся через..?
— Пятьдесят дней.
— И превратится…
— В воду же. С выделением некоторого количества альфа и гамма излучения.
— Какая прелесть!
— К сожалению, выделившейся дозы будет недостаточно для того, чтобы тебя прикончить. Не хватит даже на флюорографию. Организм даже не заметит.
— Умно.
— А ты продолжай, продолжай. Почему ты покончила с собой? Что за новости?
— Артур, — Моргана вздохнула, — ты же не идиот. Пусть даже ты временами отлично притворяешься. Существование Демона каким-то образом основывается на нашем собственном существовании, в этом наши с тобой расчёты сходятся. Я не стану соревноваться с тобой в знании квазиматематики, но мне лично кажется, что ты перемудрил. Освобождаясь, Демон вовсе не стремится уничтожить носителей Договора.
— А что же он тогда делает? — Мерлин сосредоточенно водил руками над ведёрком. — Спешит на обнимашки?
— Не знаю. Но когда я попробовала убить себя, то у меня ничего не получилось. Яд, пистолет — без толку.
— Что за бред?
— А ты когда-нибудь пробовал?
— Я что, псих?
— Я так и знала. Но вот тебе пища для размышлений: ты тоже жив. Пусть и в виде сознания перемещённого в квантовый вычислитель, но жив, понимаешь? И я жива.
Мерлин задумался, и задумался крепко. Он даже поставил на паузу заклятье трансформации, хотя оно «съедало» его силы, и довольно прожористо.
— Поэтому я решила убить себя, расщепив ауру. Заведомо надёжный способ, гарантированно смертельный. Построить Рассекающую Призму не сложно, ты и сам знаешь.
— Ага!
— Да. Я зашла в аппарат, нажала на рычаг, а в следующий миг родилась Елена Хайвей, колдунья и монахиня-подвижница, давшая перед Святым Престолом завет сжить со свету — цитирую — «всех созданий диавольских, что колдунам нечестивым верою и правдою служат, души праведных христиан ко злу обращая». Это был первый цикл моих мытарств, которые вы прервали. Спасибо, кстати. И вам, господа.
Фигаро и Френн машинально кивнули. Инквизитор, похоже, до сих пор не мог окончательно прийти в себя: Мерлин Первый — ну, допустим, но Моргана Благая… Френн, очевидно, окончательно уверился в мысли, что двери каюты могут в любой момент открыться, и в них войдут остальные члены Квадриптиха с Демоном в чемоданчике.
— Всегда был какой-то ужасающий Другой, и всегда была девушка, что сражалась с ним. Иногда побеждала я, иногда… Иногда — не я, коротко говоря. Но тенденция, думаю, понятна.
— Ты думаешь, твоё подсознание…
— Артур, не глупи. Это «подсознание» называется Договор. Точнее, Демон, что через Договор действует. Он не мог прямо помешать мне умереть, но, очевидно, что-то сделал с Рассекающей Призмой, и запер меня в цикле бесконечных перерождений, где я сражалась сама с собой. А тебя он убил, после чего ты оказался в своём Орбе. Верно я понимаю?
— Да, но я запустил…
— Ловушку, да. В результате чего Демон оказался заперт на пару-тройку лет — ну, пусть даже на пять, что для него не значит ровным счётом ничего, а ты законсервирован в безопасном месте, как помидор, ожидающий, пока его не умнут под водочку… Кстати, где водка, господин Мерлин?
— Уже готово. Колдуй стаканы, уж на это тебя хватит.
— Зачем? У меня… ну, в смысле, у Анны Гром здесь есть отличный походный набор стопок, бокалов, пивных кружек и вообще всего, что может пригодиться в походе интеллигентной девушке… Ладно, сейчас, сейчас…
Моргана со вздохом встала с кресла, открыла маленькую резную тумбочку чёрного дерева и принялась звенеть и грохотать чем-то внутри.
— А закуска? — Метлби, судя по всему, невозможно было пробить абсолютно ничем: Мерлин, Моргана — магистру, похоже, было по барабану. Фигаро был уверен, что Метлби спит и видит, как он притащит связанного Артура и Первую Метрессу князю Дикому и они вместе, весело гикая, станут подвергать членов Первого Квадриптиха вивисекции. Или чему-то похуже, вроде долгих обстоятельных бесед на научные темы. «Метлби Мерлина до смерти заговорит, даром что старик давно призрак, — думал следователь. — Я-то вижу, как у него глазища блестят… Магистр, мать его за ногу… Хотя будем честны: а как бы поступил в этом случае почтенный господин Стефан Целеста?»