В жизни Диндана наступили перемены.
Он не отказался от преступной деятельности. Он просто взял себе отпуск. Неделями пропадал у Мары. Ему нравилась Мара, и он пообещал на ней жениться. Свадьбу условились сыграть зимой.
Но с начала лета повадился наезжать к родителям Берз. Во время его первого приезда Диндан выполнял очередное «задание». Когда вернулся, Мара по простоте душевной рассказала ему, какой чудесный человек архитектор Берз, живет по соседству, они вместе купались и так душевно побеседовали. Душевно побеседовали? О женщинах Диндан имел вполне сложившиеся представления, и это «душевно побеседовали» он истолковал по-своему. «Женщина — улица с односторонним движением», — говорил обычно Диндан. Душевно побеседовали? Диндана будто ножом полоснули. Но смолчал. Слишком уж он привязался к Маре. Не устраивать же сцену из-за какого-то архитектора. Однако он стал присматривать за Берзом. Любовно оглядывал его новенький «Москвич». «Наш клиент», — с усмешкой думал про себя Диндан. А сам кипел от ревности.
Однажды — это было в первых числах сентября — ему попался на глаза беспомощный рисунок Мары, слегка подправленный Берзом. Вот как далеко у них зашло! Диндан в клочья разорвал рисунок и уехал, даже не простившись. Мара долго стояла посреди двора вся в слезах.
У Диндана созрело решение.
До сих пор Диндан распоряжался чужим имуществом, теперь же вздумал распорядиться чужой жизнью. У него созрел дерзкий план: не замарав руки кровью, отделаться от Берза. К нему он испытывал дикую злобу. Этот человек, в общем-то ничем не отличаясь от Диндана, — как и он, ходил на двух ногах, имел на плечах одну голову, — пользовался всеобщим признанием, славой. Распорядиться чужой жизнью? Диндан решил, что ему нужен волевой поступок, чтобы уравновесить смятение и растерянность.
Все шло гладко.
И правда, в первые дни после совершенного преступления он ощущал необыкновенный душевный подъем, чувствовал себя повелителем, грозным судьей, занесшим карающий меч над головами беззаботных простачков.
Двое других подручных были при сем лишь послушными исполнителями его воли. Для них остались скрытыми побудительные мотивы новой операции Диндана. Они бы их не поняли, если б и сумели заглянуть в тайники души Диндана.
Тайники души? Побудительные мотивы? Чепуха, штампы, шаблоны! Вздор! Все просто и ясно. Угрызений совести Диндан не чувствовал, какие тут к черту тайники души, побудительные причины?
Эгоизм Диндана был тем островом, на котором он стоял среди моря людских суждений.
Как его все-таки злили восторженные речи Мары! Эдмунд Берз человек известный, с большим будущим, с блестящей перспективой... Ненависть, и ничего, кроме ненависти, Диндан не чувствовал к Берзу, этому баловню судьбы; ему все само собой падало в руки лишь потому, что он сумел осилить математические формулы и разглядеть гармонию линий.
Но желания прикончить Берза у Диндана не было. Хотелось только дать понять этому счастливчику, насколько неприглядна и мрачна обратная сторона зеркала, дать понять, как непрочно и преходяще его кажущееся столь устойчивым существование. И это Диндану как будто удалось.
В городишке Н. Диндан улизнул от верного ареста. Раненую руку перевязал человек не вполне надежный. Рана оказалась не опасной, но сильно болела. Диндан почел за лучшее смыться.
О его розыске было объявлено по телевидению. Это он знал. Перекупщик, связанный с базой, арестован, мастерская раскрыта. К родным и знакомым не явишься. Двое его подручных, взяв на работе отпуск, на рыбачьей лодке отправились в долгое путешествие по водам, на юг, теперь уж, наверно, достигли низовьев Волги, у них с собой достаточно товара, придется им самим о себе позаботиться.
О катастрофе на Ладожском озере Диндан не знал.
Аэропорты, железнодорожные станции, дороги наверняка под наблюдением. Вырваться из республики, к тому же с раненой рукой, казалось делом немыслимым.
Диндан решил использовать давно облюбованный тайник, брошенный дом в чаще леса. В свое время, разъезжая на мотоцикле в поисках надежного места для устройства базы, он натыкался на десятки таких домов. Теперь решил отсидеться, пока схлынет первая горячка розыска.
Просторный дом на опушке. Кругом густые, в буреломе, боры. Болота среди редких всхолмий. Не каждый сумеет там отыскать тропу. Мрачное место, даже грибники сюда не заглядывали. На лесных дорогах вывешены знаки: въезд запрещен. Над проезжей частью нависли наполовину вырванные бурей деревья. Диндан был доволен. Благополучно пробрался под бурелом, преодолел все рытвины и ухабы. С тихим урчанием мотоцикл въехал на пустынный двор.