Кровь в голове шумела, совсем как шумит лес, а может, это в лесу шумела кровь? И возможно, в тот миг облегчения, когда сердце почти остановилось, Диндан осознал впервые, что он сделал Берзу — как человеку. И этот первый проблеск, первая ласточка совести не явились ли причиной внезапного обморока? Как знать? Одна ласточка не делает весны. Может, всего-навсего минутная слабость?
Подоспела сестра со шприцем.
Струга так и не дождался ответа. Доктор сказал, что жизнь Диндана вне опасности, что завтра можно будет опять с ним поговорить.
Исчезновение Берза, таким образом, было подтверждено. Осталось разыскать труп.
Установить обстоятельства гибели Берза. Предать суду Диндана и сообщников. И после сдать дело в архив.
Берз?
Каким он был в действительности, узнаю ли, раздумывал Струга. Как вел себя в последние минуты? Был ли похож на меня? Все мы дети одного поколения, как орехи с одного куста. В иных забирается червь, выедает сердцевину, остается труха. Других сорвет ветер еще до того, как успеют вызреть, третьих растащат белки, склюют птицы, и лишь немногие, попав в плодородную почву дадут новый побег. На первый взгляд, все мы одинаковы, но по сути своей очень даже разные. Быть может, подобные рассуждения в мои годы непростительны и наивны? Ребячество? Сентиментальность? Ну так что же? В моем возрасте и в моей работе не обойтись без щепотки морали. Как повару не обойтись без соли, так и следователь обязан приправлять суп жизни щепоткой морали. Иначе он превратится в обычного пропольщика сорняков. А сорняки и машиной можно уничтожить. Или с помощью химикатов.
Однако дело не закончено.
Клетка?
Почему клетка?
Где эта клетка?
Шел сороковой день с момента исчезновения Берза. Падал первый снег.
Нежный, неотразимый, как забытье.
V
Видимость была скверная.
Желтыми снопами света буравя ночной туман, машина ползла вверх по косогору.
Сероватый ствол дерева с подмятой кроной лежал поперек дороги.
Эдмунд Берз снял ногу с педали газа, притормозил, выжал сцепление, до отказа натянул ручной тормоз. Переключил рычаг в нейтральное положение.
Берз вышел на дорогу. Ноги увязли в песке, и в тот же миг его стукнули по голове чем-то мягким и тяжелым. Земля надвинулась чугунной гирей, и Берз ощутил во рту мерзостный вкус желудочного сока.
Пришел в себя уже в кабине.
Он сидел на заднем сиденье, с обеих сторон стиснутый какими-то людьми. Берз не имел представления, долго ли они ехали и где находятся. Должно быть, неизвестные в машине вели разговор, случайная фраза зацепилась в сознании Берза и жужжала там назойливой мухой:
«У вольных птиц век короче, чем у живущих в неволе».
Автомобиль остановился.
Не говоря ни слова, действуя ловко и согласованно, незнакомцы вытащили Берза из машины. Он сопротивлялся, но голоса не подавал. Страха не чувствовал. Только злость и удивление. Затылок от боли прямо-таки раскалывался.
Быстро усмирив Берза, они понесли его через густые, колкие кусты, поволокли куда-то вверх, скатили вниз, не раз перетаскивали через поваленные ветвистые стволы, пока наконец не достигли более или менее ровного места.
На дне оврага Берз увидел клетку.
Он больно ударился о цементный пол, но тут же вскочил, бросился к выходу.
Массивный запор защелкнулся у него перед носом. Трое незнакомцев скрылись в гуще кустарника. Берз не успел и не смог разглядеть их лица. В темноте шелестели ветви. Потом все перекрыл однообразный вой ветра.
Так вот как они орудуют! То была первая явившаяся мысль. Раньше были конокрады, теперь объявились автокрады. Бандиты — вот кто они! И все же в глубине души некий рассудочный голос сказал: «Могло быть и хуже. Твоя жизнь висела на волоске».
Берз попробовал открыть запор, но тот был устроен так, что изнутри невозможно было дотянуться до задвижки. Стальной круглый щит, загнутый по краям, укрывал запор.
Тогда Берз произвел осмотр клетки.
Клетка эта, примерно шесть на восемь да два с половиной метра в вышину, была сварена из стальных брусьев. В промежуток между ними можно свободно просунуть руку, и только. Клетка стояла на бетонном основании, брусья пропущены глубоко в бетон.
Пядь за пядью Берз осмотрел бетонное основание. Ощупал каждый брус, проверил, не расшаталось ли крепление, нельзя ли где-нибудь выбраться наружу. Берз вскарабкался наверх, чтобы испытать стыковку брусьев потолочного перекрытия.