Вот тогда-то и станет ясно, чего я стою, рассуждал он. Тогда и откроется моя истинная ценность. И Берз составил несколько речей, обращенных к клетке.
Первая речь была гневная.
Мерзкая клетка, жестокая дурында!
Стальными кишками ты опутала небо. Гадкими щупальцами оплела мое тело. Ты сковала мою поступь. Что смеешься глумливым смехом?
Сквозь твои зубы-брусья, словно небо мироздания, светится голубое небо.
Куда ты низвергла меня?
В пасть времени? В песочные часы?
Неужто мне суждено стать колосом в молотилке природы и мои зерна просыплются в твои закрома?
Тугим узлом связала ты мою душу, зловредная клетка. Погоди, когда-нибудь и я в такой же узел скручу твои брусья!
Ты опутала тело, но брусья твои бессильны перед разумом. В том моя сила и твое бессилие. Вольными птицами парят мои мысли.
Даже если я погибну, ветер развеет мой прах между брусьями, и в первозданности атомов я вновь обрету свободу, тебя же, клетка, источит ржавчина, и ты рассыплешься, ибо нет клетки, что устояла бы перед вечностью. Вечны лишь мы — люди.
Тут Берз, конечно, сгущал краски. Но он надеялся, что до гибели дело не дойдет. Он верил, где-то во тьме на ощупь бредут к нему люди, верил, что медленно, но верно к клетке движутся спасители, верил, что общество не оставит его, верил людям, живущим в построенных им домах, и эта вера придавала ему силы.
Прежде у Берза частенько болели зубы, и он с тревогой ждал момента, когда они опять заболят. К счастью, пока обходилось. Что бы он делал здесь с зубной болью?
Зубная боль страшнее клетки.
А может, наоборот?
Клетка неотступной зубной болью напоминала о никчемности его жизни. Мимолетность жизни? И в то же время вечность жизни, неповторимость жизни и бесконечность ее, ибо никогда не будет у него другой жизни. Нет и не будет.
Нередко Берз подтрунивал над клеткой. Он был ее узником, ее заключенным, но клетке были не подвластны остальные люди.
Все несчастья происходят от сравнений, снова и снова возвращался он к прежней мысли... Родись он в такой клетке, разве клетка не казалась бы единственно стоящим местом, где полагается жить человеку?
Разве бетонный пол и массивные брусья не казались бы естественной принадлежностью мира? К тому же в клетке здоровая, лишенная всякой тепличности атмосфера, он жил на лоне природы, вдали от пороков цивилизации. Иногда у Берза волосы вставали дыбом при мысли, что он мог бы родиться и вырасти в клетке и что бы с ним стало, в какое безмозглое существо он тогда бы превратился, существо, которому ведомы лишь зов желудка, страх, утехи плоти, муки голода, а все прочее было бы чуждым, все прочее было бы далеким, как радуга над лесом?
В клетке человек не должен себя утешать, клетка остается клеткой, думал Берз. Все равно, родился ты в ней или попал случайно. Клетка от этого не меняется. Клетку нельзя оправдать. Для клетки не придумать смягчающих обстоятельств. В клетке надо просто жить, даже не пытаясь вступать с ней в диалог. Стараться жить как можно дольше. Хотя очевидно, что брусья клетки прочнее человеческой жизни. Долговечней.
Берз передумал свою жизнь в том мире и пришел к выводу, что нередко жил чужим умом, чужими советами. Крутился белкой в колесе. Подчас поступками его руководило стремление подражать, они вовсе не вызывались необходимостью.
Вещи он приобретал потому, что те уже были у его коллег. Не к лицу, казалось бы, отставать. К счастью, вещи все нужные, поскольку коллеги люди практичные. Берз считал, что в том мире он чаще чем следовало пользовался готовыми рецептами и шаблонами.
Свою квартиру обставлял, рассуждая примерно так: у Новадниека уже есть, Антлав тоже обзавелся, почему бы и мне не раздобыть такой же гарнитур? Помимо всего прочего, обставляя квартиру, он стремился превзойти подчиненных и сравняться с начальством.
В былые времена он редко навещал своих старичков, но вот вошли в моду деревенские дома, почти у каждого из товарищей по работе было более или менее приличное летнее прибежище, тут и Берз зачастил к родителям. Приспособил чердак под летнее жилье. Собирался даже теннисный корт выстроить, ибо один его знакомый, писатель, высказал мнение, что к такому дому непременно нужен теннисный корт. И так во всем. Недостаточно он жил своим умом, своими мыслями.
А все потому, что со временем стал убеждаться, насколько невыгодно подчас выказывать свой ум, открыто выражать свои мнения, это может вызвать неожиданный резонанс, возвратиться, подобно бумерангу, и ударить по твоему же душевному равновесию.