Варвара верила: они с Федором просто обязаны исполнить то, чего не сделал их отец: сбежать с большими деньгами. И помочь им в этом, как ни странно, должен был проект «Ярополк», который Варвара Хомякова ненавидела всем сердцем. Ибо именно этот проект – со всей своей мистической чушью – так повлиял на мысли её брата, что избавиться от своих врагов нормальным, людским способом он уже просто не мог. Однако в данный момент все свои надежды они с Федором возлагали на одного из наиболее удачливых участников этого проекта – Николая Скрябина. Он, в дополнение ко всему прочему, являлся еще и сыном человека, который мог бы снабдить их документами на выезд из страны. И у Скрябина имелись чрезвычайно весомые основания им с братом помочь.
Но всё же Варвара и Федор даже мечтать не могли, что их дело начнет подвигаться так быстро. Потому-то Федор и отправился сейчас переговорить кое с кем – после того, как прямо посреди ночи в их квартире раздался телефонный звонок. Варвара тогда на мгновение вся заледенела от страха: решила, что этот проныра Скрябин каким-то образом прознал, где они находятся, и теперь звонит им, чтобы предложить сдаться. Однако на самом деле звонил Федору его злосчастный коллега: Отар Абашидзе. И он сообщил нечто такое, отчего помощь Скрябина оказалась им нужна вдвое меньше.
– То оборудование у меня, – заявил Абашидзе (Варвара сняла трубку на параллельном телефонном аппарате и слышала весь разговор). – Но я готов обсудить возможность обмена. Скажем, передача мне контроля над замораживающим призраком могла бы стать достойной платой за инструменты Данилова.
– Зачем тебе этот призрак? – Варвара уловила недоверие в голосе брата, что было и понятно: лишь дурак стал бы менять неисчерпаемое богатство на власть над каким-то бестелесным духом. – Да и есть ли у тебя это оборудование? Может, ты мне морочишь голову – по поручению Скрябина, к примеру.
– Скрябин о моем звонке ничего не знает, – сказал Абашидзе. – А что оборудование у меня, ты сам удостоверишься, когда приедешь ко мне домой – в компании с этой своей Ганной. Она заодно и твоим телохранителем побудет, ежели ты вдруг забоишься. – Грузин издал оскорбительный смешок. – Ну, а для чего мне нужен контроль над Ганной, ты и сам понял бы – если бы способен был кого-то любить. Все деньги мира не помогут мне вызволить Веру из тюрьмы НКВД. А при помощи твоего призрака у меня будет шанс это сделать. Уж в крайнем случае – я поторгуюсь с Валентином Сергеевичем: или он освободит Веру, или – в Москве наступит новый ледниковый период.
И Федор ушел – точнее, уехал на машине, которая принадлежа новопреставленному мужу Варвары. А когда в квартире снова задребезжал телефон, Варвара подумала: это брат звонит ей. Хочет поскорее сообщить хорошие новости: что обмен состоялся, и теперь им двоим денег хватит на то, чтобы всю жизнь прожить на каком-нибудь заграничном курорте. Но в трубке она услышала злой и скрипучий голос управдома Киселева.
– Ваш Скрябин пять минут назад ругался с дворником прямо под моим окном, – заявил управдом. – Допытывался у него, как он мог не увидеть человека, который опустил конверт в его почтовый ящик. Потом Скрябин вошел в подъезд. И я через глазок увидел, как он бросил в свой собственный ящик то ли открытку, то ли картинку какую-то расписную. Надеюсь, наш договор остается в силе? Мне деньги ох, как пригодятся – с должности меня вот-вот попросят, раз уж дом наш передают посольству.
– Договор в силе, – заверила его Варвара и повесила трубку.
Она почти пожалела о том, что этот Абашидзе выдвинул такое странное условие обмена. Ганна Василевская могла бы в два счета аннулировать все их с Иваном Кузьмичом договоренности. Но – Скрябин-то сдался: готов был предоставить им документы на выезд! И он еще не знал, что золотоносное оборудование они с братом смогут заполучить и без его помощи. Так что – он будет считать, что всё еще нужен им живым.
И Варвара рассмеялась – тоненьким довольным смешком; его могла бы издать пятилетняя девочка, какой она попала в детский дом.
– Вот уж кому повезет, – смеясь, произнесла она любимое присловье своего отца, – у того и петух снесет!