— Мало ли люден с увечьями. Свыкаются. У нас в институте был один слепой студент. Общительный, весёлый человек. В красном уголке, в общежитии, первьяд приходил к телевизору. Не пропускал ни одного нашумевшего спектакля…
— У кого как. Маша была, как говорится, первой девкой на деревне. И пела, и плясала, парни хороводом под её окнами ходили. Не один синяк под глазом был из-за неё поставлен. А когда года два-три назад парнишечка за ней увивался, говорят, влюбилась девка по уши. На мотоцикле катал. И докатались, в овраг угодили. Ему ничего, а она глаза лишилась. Дело к свадьбе шло. Он, залётный, как она попала в больницу, лыжи навострил и был таков. Вышла Маша изуродованная, кавалеры подевались кто куда.
Конечно, девчат вокруг много и вс„ у них на месте. Надо же, угораздило лицо испортить. Пусть бы какая другая отметина, на руке там, на теле. А тут-самый главный вид.
Молодые, они прежде всего на парад смотрят. Душа, можно сказать, на самом последнем месте… Вот и получилось, что от вчерашней павы отвернулись. Мало кто выдержит такое. Ушла в себя. А с Залесской быстро сошлась. Но всетаки Мария вышла замуж. Залесская в этом сыграла не последнюю роль. И вдруг — совершить самоубийство. Думаю, очень на Машу подействовало.
— Подействовало, конечно. Я с вами согласен. Но наверное, семья лечит…
— Кого лечит, а кого калечит. Говорят, правда, мужик у Маши спокойный. В обиду не даёт. Она очень добрая на самом деле. Застенчивая.
— И все-таки мне нужно, чтобы Завражная была пооткровенней.
Серафима Карповна кивнула:
— Верно. Меж подругами редко бывают тайны.
— Что ж, попытаемся ещё раз. Теперь, Серафима Карповна, вот о чем. Об Ильине.
— Главный агроном?
— Он. Вы что-нибудь знаете о нем?
Ищенко достала новую папиросу.
— И тогда, с прежним следователем, разговор о нем заходил. Болтают по селу, что его с Залесской часто видели. Якобы даже в ресторане Североозерска.
— Ну и что?
— Так ведь как болтают: сам, мол, не видел, люди видели, мне сказывали. Как только начнёшь уточнять — следов нет. Все в кусты.
— Можно было спросить у работников ресторана.
— Можно, конечно. Следователь был у секретаря райкома, товарища Червонного. Ильиным интересовался. Червонный его хорошо характеризовал. И после этого — все.
Любые действия по отношению к главному агроному мы прекратили.
— И все-таки, Серафима Карповна, Ильиным мы займёмся.
— Это задание?
— Да. Первое. Второе-Станислав Коломойцев.
Ищенко усмехнулась:
— Знаменитая личность.
— Вот как?
— О-о! До сих пор помнят.
— Расскажите.
— Самородок. Художник. При Залесском ещё выставку в клубе организовали. В Барнаул хотели везти. Да это несчастье случилось. Залесский не успел, уехал. А гонору у парня теперь на весь век хватит…
— Я тоже это заметил. Так что постарайтесь выяснить, в каких он был взаимоотношениях с семьёй Залесских.
С Аней. — Серафима Карповна кивнула. — И ещё. В июне — июле здесь были приезжие. Механизаторы, студенты. Хорошо бы поработать и в этом направлении…
— Много народу побывало. Много.
— Знаю, Серафима Карповна, объём работы большой.
А с другой стороны — вдруг и обнаружим какую-нибудь сомнительную личность.
— Значит, не отрицаете убийство?
— Я ничего не отрицаю. И пока, увы, ничего не утверждаю…
Уходя, Ищенко решительно повторила:
— В столовой обедать не годится. Но мы это организуем.
Я попытался возразить. Насколько Серафима Карповна была осторожна в наших деловых отношениях, настолько здесь она проявляла завидное упорство.
Мне даже стало любопытно. Как это она устроит? И чем руководствуется? По мне, главное, чтобы оперативник знал своё дело. А с хозяйственными и прочими вопросами я управлялся всегда сам.
По уходе старшего лейтенанта я решил подвести коекакие итоги. Сначала следовало определить круг людей, о которых мне надо было знать подробнее. Без этого к ним ключа не найдёшь, свидетельство чему — история с Завражной. Пока не появились новые лица, уже знакомые должны быть у меня как на ладони.
Прежде всего, конечно, супруги Залесские. Почему они появились в Крылатом? Оба с агрономическим образованием. Один становится завклубом, другая — воспитательницей в детском саду. Что их привлекло сюда? Длинный рубль?
Сомнительно. Залесский получал в месяц девяносто рублей, а жена — семьдесят пять. Такую зарплату они могли иметь и в Вышегодске. Кстати, об этом городе я раньше не знал. Неудивительно. Уверен, что мало кто знает и Скопин-городок в Рязанской области. Для меня он знаменит тем, что я осчастливил его своим рождением…