— Мамуля, прости, пожалуйста. Опять забыл ключ.
Вот, познакомься, Игорь Андреевич.Мы с ним проработали пять лет, нет, шесть лет…
Старушка протянула мне сухую тёплую ручку:
— Екатерина Павловна. Милости прошу, входите.
Приняв от Ивана Васильевича авоську, она пошла на кухню, стуча модными домашними туфлями без задников, на небольших каблучках.
Мы разделись в коридоре и прошли в просторную комнату, увешанную картинами. Недалеко от окна стоял мольберт. На нем — незаконченный холст. Иван Васильевич подозвал меня к нему, приподнял тряпицу, закрывавшую работу, и приложил палец к губам:
— Над ней она сейчас работает. Только — тс-с-с.
— Кто? — спросил я.
— Мама.
Из коридора раздался голос Екатерины Павловны:
— Ванюша, а простокваши не было?
— Нет, мамуля, только кефир. — Он испуганно прикрыл картину и шёпотом предложил пройти в другую комнату.
Она тоже оказалась просторной. Письменный стол.
Сплошные стеллажи с книгами. И мягкий кожаный диван.
— Ну рассказывай, — предложил Иван Васильевич, когда мы присели на диване.
Я подробно изложил все факты и сведения, что добыл за время пребывания в Североозерском районе и Вышегодске.
Иван Васильевич слушал меня внимательно. Изредка поправлял на голове и без того тщательно уложенные волосы, разлиновавшие лоснящуюся плешь.
Впервые я видел его в домашней обстановке. Насколько внушительно он выглядел в служебном кабинете, настолько простым и обыденным представлялся тут, на старинном, просиженном диване. Он так же больше молчал, говорил негромко, но я не мог отделаться от того образа своего начальника, с которым привык общаться в прокуратуре. Пока дойдёшь до него по большому кабинету, сядешь возле стола, уставленного телефонами, возникает сознание, сколь большой властью облечён этот человек и как ничтожен ты caм со, своими делами и полномочиями.
И ещё меня всегда подавляла манера Ивана Васильевича говорить по телефону.
Находясь в круговерти дел, частенько знаешь, с какой просьбой, по какому делу ему звонят. Ведь иногда одно слово, полфразы могут пролить свет на суть разговора.
Иван Васильевич никогда не произносил «нет». Но по дальнейшему ходу событий я мог изредка узнавать, что он никогда не делал того, что хоть ничтожно противоречило закону или не касалось служебных дел…
Выслушав меня, Иван Васильевич сказал своим ровным, тихим голосом:
— Скушное дело, не правда ли?
Он попал почти в точку. Но я не хотел сдаваться:
— Пока сказать трудно. Я не собрал ещё достаточно фактов.
Зампрокурора медленно встал с дивана, подошёл к стеллажу. Достал пожелтевшую от времени книжицу, перелистал её:
— Вот послушай. «Ты — следователь. Государство доверило тебе ответственный участок судебно-прокурорской работы. Ты призван для борьбы с преступностью. Ты первый сталкиваешься с преступлением. Ты первый должен атаковать преступника. От тебя, от твоего умения, энергии, быстроты, настойчиьости, инициативы зависит многое… Ты-следователь. Завтра в твоё производство может поступить дело, которое доставит тебе много хлопот.
Ты будешь проверять одну версию за другой, и ты наконец можешь устать. Дело тебе надоест. Тебе покажется, что раскрыть его нельзя, что ты уже исчерпал все свои силы, все догадки, все возможности. Тебе захочется в бессилии опустить руки и сдать это дело в архив. Преодолей усталость, не опускай рук, не складывай оружия. Ты не имеешь на это права, потому что ты — следователь, ты поставлен на передний край, откуда не отступают…»
Он захлопнул брошюрку. Поставил на место. И снова сел рядом со мной.
— Неплохо сказано. Несколько по-военному. Это за счёт того времени, когда написаны эти строки. Тогда была война. Лев Шейнин…
Иван Васильевич замолчал. Признаться, на меня цитата произвела сильное впечатление. Особенно в контрасте е негромким голосом зампрокурора.
Мне показалось, что Иван Васильевич хочет настроить меня по-боевому. С одной стороны, понятно — новый ход крылатовскому делу дал он. А может, он действительно видит в нем какие-то другие пласты и повороты, чем первый следователь?
В любом случае его настойчивость и настрой подействовали на меня.
— Что ты намерен предпринять дальше? — спросил Иван Васильевич.
— Хочу встретиться с Залесским. Он должен приехать в Крылатое. — Я посмотрел на Ивана Васильевича, но он никак не отреагировал. — И ещё, я не очень удовлетворён экспертизой, проведённой медиками.