– Так, так, еще вперед, немного влево. Если ты не поторопишься, тебя сдует ветром.
“О чем он вообще? – все еще не понимал Такаяма. – Сдует ветром? Кого? Боксера?”
– Прощу прощения…
– А! Кто здесь? – мужчина резко повернулся и уставился на Такаяму с раздраженным лицом. – Ты кто?
– Вам должен был звонить мистер Морисаки…
– Морисаки? А, да, звонил. Из санитарного отдела.
– Нет, нет, не из санитарного отдела.
Такаяма начал чувствовать поднимающуюся панику.
“Что происходит с этим человеком?”
– А, Морисаки! Вспомнил! Декан! Ты пришел задать мне какие-то вопросы?
– Да, совершенно верно, – у Такаямы отлегло от сердца и он издал нервный смешок.
– Сейчас, подожди, тут еще немного, – и мужчина снова повернулся в сторону телевизора.
– Нет, немного не так, попробуй еще раз, правее.
– Хм, простите…
– Да чего тебе надо? Я же говорю, подожди.
– Вы за кого сейчас болеете? – спросил Такаяма, глядя на телевизор, по которому шла реклама пива.
– Болею? Ты о чем?
Такаяма подумал, что сходит с ума.
– Вы же бокс смотрите, да?
– Бокс?
Мужчина глянул на телевизор.
– А, я забыл его выключить, – он приподнялся со стула и нажал на кнопку питания.
Такаяме казалось, что ему снится кошмар.
– Если вы не смотрели бокс, то с кем вы сейчас разговаривали?
Мужчина вдруг улыбнулся.
– Вон с той красоткой.
– С какой красоткой?
– Не видишь что-ли? Вон, посмотри, – и он указал на окно.
Там была видна стройка, но не было никаких девушек.
– Не правда ли она красавица? Высокая, умная, сильная…
– Сильная?
– Да, совершенно верно. Видишь, как она поднимает множество разных грузов одновременно?
До Такаямы наконец-то дошло. Мужчина говорил про строительный кран. То есть в любом случае с головой, ну или как минимум с восприятием мира, у пожилого человека не совсем все в порядке, но Такаяма хотя бы был рад, что сам он не бредит.
– До того, как я стал работать здесь, я работал на такой вот красотке. Мы с ней перенесли много тяжестей, но нам всегда было хорошо вдвоем, – и мужчина засмеялся, причем не было ясно, понимает ли он двойной смысл того, что сказал.
Мужчина тем временем продолжал:
– Если вы действительно любите ее, она ответит вам любовью. Но современная молодежь думает только о том, как бы ее эксплуатировать. Никаких чувств, никакой заботы, – и у него покатилась слеза по щеке.
Такаяма не знал, что сказать, но мужчина вдруг вздрогнул, утер слезу, и посмотрел на детектива.
– Так ты, говоришь, из санитарного отдела?
4
Такаяма повернул ключ в замке, толкнул дверь, и медленно вошел в темноту. Он неконтролируемо боялся темных мест. Возможно, это было потому, что еще будучи ребенком, он случайно заперся в шкафу и просидел там всю ночь. Он до сих пор помнил, как ему было страшно.
Наверное, психолог мог бы ему помочь, но он не доверял психологам и немного побаивался их тоже. Ему казалось, что они могут увидеть внутри него что-то такое, что будет еще страшнее, чем боязнь темноты.
Поэтому фобия жила своей жизнью и Такаяма чувствовал бешеное биение сердца, когда зашел в столовую, которую установили для строителей между забором, огораживающим стройку, и студенческим общежитием.
Свет он включать не стал, чтобы не привлекать внимания. Он закрыл дверь и постоял немного без движения, пока его глаза не стали различать детали, – шесть складных столов, на четыре человека каждый, и легкие металлические стулья вокруг каждого стола. Такаяма начал медленно двигаться вдоль столов. Ему было непонятно, зачем вообще было запирать дверь на ключ, – здесь не было ничего ценного.
В целом, темнота была не совсем полная. На трех стенах столовой были окна, защищенные металлической сеткой, и одно из них выходило на общежитие, поэтому свет от уличных ламп, стоящих вдоль корпуса общежития, проникал внутрь.
Передвинув один из стульев поближе к окну, он с облегчением опустился на него, чувствуя усталость от долгого дня. Отсюда был виден достаточно хорошо освещенный вход в общежитие, поэтому легко можно было наблюдать за тем, кто входит или выходит из здания. Внутри столовой оказалось так же прохладно, как и снаружи, и Такаяма пожалел, что не принес с собой пальто.
Он постарался усесться как можно удобнее, положив ногу на ногу и скрестив руки, чтобы было не так холодно, и настроился на долгое ожидание.
Разговор с консьержем, и по совместительству охранником и уборщиком, Комине прошел в очень живой и динамичной манере. Вначале, Такаяма стал задавать вопросы, по умолчанию подразумевая, что Морисаки объяснил всю ситуацию по телефону, но очень скоро он осознал, что Комине вообще не понимает, о чем идет разговор. Пришлось объяснять всю ситуацию сначала.