Колька свернул книгу и глубоко задумался. Конечно не над опавшими лепестками яблоневого цвета, сохранёнными между станицами бумажной книги, а совсем над другим. Лариса, бывшая староста их бывшего класса, улетает на «Орбиталь-16». Одну из ключевых станций международного проекта «голос вселенной» – одновременно и приёмник и передатчик и самый большой из когда-либо созданных людьми радиотелескопов, состоящий из, без малого, двух сотен станций пронизывающих всю солнечную систему от центрального светила до дальних планет. Туда берут только лучших специалистов со всего мира. Лариса два года (она гораздо раньше Коли завершила свой «дипломный проект») пыталась получить назначение на одну из станций «Орбитали». И вот, наконец, её мечта осуществится. Должен ли Коля, пока она ещё на Земле, пригласить Ларису на свидание или путь лучше детская, невысказанная, любовь останется в детстве? Если бы он действительно любил, а не был «влюблён», то, наверное, нашёл бы и время и слова, чтобы сказать Ларисе. Он не сказал. Ну что такое любовь Коли Подводного по сравнению со ста девяноста тремя станциями «Орбитали»?
-Чего вздыхаешь?– поинтересовалась мать.
-Да так…
-На работу бы лучше устроился. А то стыдно сказать: тунеядца вырастили.
-Устроюсь– отмахнулся Коля: –Полгода ещё не прошло.
-Обязательно ждать все полгода?:– настаивала мать.
-Сказал, устроюсь, значит устроюсь. Тут такое дело…
-Я скажу дяде, чтобы он больше тебя не баламутил. Секреты у них. Пойми Коля, что ты уже вырос. Детство закончилось.
Коля кивнул: –Понимаю мама. Правда понимаю.
-И всё же, что вы там с дядей такое делаете? Чуть ли не тайное общество организовали.
-Тайное общество! Скажешь тоже– засмеялся Коля.
-Настоящее тайное общество– подхватила веселье мать: –Ты, дядя, Александр и та хорошая девушка, Семёнова Лариса. Не понимаю, что она делает вместе с вами. Вечно перезванивайтесь и где-то пропадаете.
-Лариса послезавтра улетает на «Орбиталь-16»– отозвался Коля.
-Она с самого начала показалась мне умницей, не то, что ты– вынесла вердикт мать.
-Пойду прогуляюсь– предупредил Коля.
-Опять в институт? Я позвоню дяде, чтобы он тебя слал домой.
-В гости к Ларисе. Пожелаю ей счастливого пути.
Небо оставалось пасмурным после шедшего в обед дождя. На листьях блестели серебристые капли влаги. Город выглядел свежим и чистым. В глубине активного покрытия стен домов и пешеходных дорожек мелькали нарисованные золотым пером картины.
Хмурясь и думая о своём, Коля прошёл по играющему золотистыми лучами нарисованному солнышку. Поражённое таким пренебрежением, нарисованное солнышко показало вслед бредущему парню язык. Десятиметровый портрет товарища Кирова внимательно следил, как он идёт – руки в карманах, плечи опущены, ветер напрасно пытается играть короткими волосами. Коля свернул за угол, на проспект первооткрывателей и через минуту товарища Кирова сменил другой товарищ и потом, на той же стене, распустилась огромная роза. Под козырьком, у входа на станцию метрополитена, собрались несколько человек и о чём-то громко беседовали. До Коли долетели слова «модель», «трёхмерность» и «нелинейность преобразования».
Вытащив руки из карманов, Коля набрал номер Ларисы. Он продолжал идти и потому не стал включать преломляющего поля. Крохотное изображение Ларисы повисло перед ним.
Коля спросил: –Ты дома?
-Привет– немного растерянно сказала девушка: –Собираюсь потихоньку. Зачем звонишь?
-Хотел попрощаться.
-Ты чего, Подводный? Мы уже прощались.
-А я ещё раз хочу. Может быть мне нравится прощаться с тобой.
-Заходи…– разрешила Лариса.
Она жила на последнем, сорок четвёртом этаже, как будто хотела быть поближе к станциям «Орбитали», которые отнимали её у Коли. Скоростной лифт в мгновение ока поднял его на последний этаж.
На лестничной площадке у Ларисы было уютно. В большой зал, кроме шахт двух лифтов, выходили двери восьми жилых ячеек. Вдоль стены протянулись светопанели и под ними кустом росли мелкие полевые ромашки. На полу лежал неровный синий ковёр, должно быть сшитый кем-то на уроках истории труда. Над светопанелями висели шесть картин. Четыре настоящих, нарисованных кистью и вставленных в рамки и две виртуальных, выведенных активным покрытием. Ведущая в Ларисину ячейку дверь приоткрыта. Возле неё замер, сложив ноги-манипуляторы, похожий на паука грузовой робот-носильщик.
Коля вошёл удивившись как изменилась Ларисина ячейка. Личные программы деинсталлированы. На стенах не было ни одной программной сущности. Однородно серый пол, белые стены и ещё более белый потолок. Как будто ячейку залили молоком, а потом припорошили пылью. Лариса сидела в окружении вещей, складывая их в разные сумки по одному ей понятному принципу. Две тугонабитые сумки уже стояли у входа.
-Рейс вроде бы только послезавтра– удивился Коля.
-Принято приезжать на сутки раньше и болтаться в гостинице при космопорту. Неформальные знакомства и так далее. Я узнавала: традиция– Ларисе удалось стянуть края сумки. Она спешно срастила их и, облегчённо вздохнув, оттолкнула круглую, как живот обжоры, сумку.
-Хорошо, что ты пришёл.
-Верно– согласился Коля –Хорошо, что я пришёл.
Девушка непонимающе посмотрела на него. Провела тыльной стороной ладони по лбу и сказала: –Я говорила Эдуарду Владимировичу, но он как всегда отмахнулся. Коля, по-моему, мы, с установкой Эдуарда Владимировича, привлекли чьё-то внимание.
-Чьё внимание? Безопасников?– Коля сел на жёлтый, как яичный желток, диван, стоящий в бело-серой квартире. Наверное, Лариса не успела стереть программы с дивана.
-Какие-то мальчишки.
-Какие мальчишки?
-Не знаю– Лариса развела руками: –Может быть у них зарница или школьные разведотряды объявили командный зачёт или ещё что-нибудь, но мне почему-то кажется, что это как-то связано с установкой.
-А что дядя?– спросил Коля.
-Как будто ты не знаешь Эдуарда Владимировича. Стоит только завести речь о том, чтобы доложить о работающем прототипе безопасникам как он сначала соглашается, а потом говорит: через день, через неделю, через месяц. Но с этим нужно заканчивать. Сколько можно скрываться от всего мира. У меня послезавтра рейс на «Орбиталь-16», но так больше не может продолжаться. Ты должен убедить Эдуарда Владимировича, Коля.
-Последний раз– Коля поднял глаза. Сидящая на полу Лариса смотрела на него снизу вверх. В глубине её глаз дрожал отблеск, рождённый светящимся потолком, как будто подрагивала жилка: –На этот раз правда последний раз. Я ведь обещал им. Мы все обещали. И они ждут.
-Вдруг с той стороны вас уже поджидают– Лариса отвела глаза: –Солдаты, агенты или армия.
С деланным безразличием Коля пожал плечами: –Мы уже все вместе совершили проступок не доложив об установке в комитет государственной безопасности. Проявили несознательность! Когда там узнают, вот возьмут и отзовут тебя с «орбитали».
Лариса бросила в него свёрнутой кофтой. Коля пригнулся, но в полёте кофта развернулась и рукав мазнул сидящего парня по макушке.
-Ты, вообще, зачем пришёл, Подводный?
-Может быть хотел признаться в светлой и большой любви, пока не улетела на свою «орбиталь».
-То есть ты ждал восемь лет до самого последнего дня?– улыбнулась Лариса: –Ты романтический хулиган, знаешь об этом?