Смущённо кашлянув, Коля поднял упавшую второпях косынку, расправил и аккуратно повесил на спинку свободного стула.
-На самом деле котлеты хорошие, немного оригинальные– пряча глаза заметила Ира.
-Вот зачем ты сказала, что они пережарены?– возмутилась Лена.
-Но они и правда слишком сухие. Вон в той вскипел и вытек сыр.– пробормотала когда-то пытавшаяся стать кулинар-мастером, но так и не ставшая им, девушка: –Думала настройки автоповара слетели. Откуда я знала, что она их руками готовила?
Доедая последнюю котлету, ту из которой частично вытек сыр, математик вещал: –Что такое спорт в наше время? Быстрее бегай, выше прыгай. Главное голова.
-Вот как дам по главной голове, чтобы глупостей не говорила: –предупредила Лена.
Всё ещё переживающая случайно нанесённую обиду, Ира виновато улыбалась, мешая серебряной ложечкой остывший чай.
Они уже собирались уходить, когда открылся экран входящего вызова и строгая девушка в школьной форме с повязкой старосты класса, спросила: –Здравствуйте товарищи. Вам понравилось в курируемой нашим классом столовой?
Услышав положительные ответы, она отвернулась, что-то говоря в сторону. На экране показалась и пропала кудрявая голова дежурной заведующей.
-И котлеты не были пережаренными?– уточнила староста.
-Были– призналась Лена так как всегда надо стараться говорить правду, даже если она неприятна собеседнику: –Но мы их съели все до последней. Большое спасибо за угощение.
Девушка с повязкой старосты отвернулась от экрана, но до статистиков долетел её голос: –Видишь, я говорила. Ты слишком мнительная. Нельзя быть такой мнительной.
-Простите– вторая школьница оттеснила старосту чтобы поместиться в экране: –Я где-то потеряла косынку дежурной по столовой.
-Вот она– показал Коля.
Староста оттеснила подругу: –Благодарю за отзыв, товарищи. Хорошего вам дня.
Убрав за собой посуду, следопыты направились в октябрьское управление статистики. Потому, что гонки гонками, победа победой, но с этим расследованием они совсем запустили свою основную работу и надо было навёрстывать. Таня как-то неуверенно чмокнула Колю в щёку. Дождавшись пока новый знакомый отойдёт, Лена спросила: –Ты нас стесняешься?
Таня помотала головой.
-Тогда почему?
-Я робею в его присутствии– объяснила девушка: –Такое странное чувство будто мурашки по всему телу и иногда накатывает, накрывая с головой, тёплая волна. Это скорее приятно, чем неприятно.
-По моему он тоже робеет в твоём присутствии– улыбнулась Коваленко.
Обняв Таню за плечи, Ира шепнула: –И это довольно забавно, ты не находишь?
Эдуард Владимирович Подводный, дядя Коли, известен своими работами в области теоретической физики высоких энергий и скандальной математической теорией под названием «слоеный пирог» описывающей «слоистую» структуру пространства-времени. Старый, даже по меркам сегодняшнего времени, когда редкий человек не доживает до ста лет, а некоторые разменивают и полторы сотни. Заслуженный и уважаемый учёный сидел у себя в кабинете пытаясь решить сложную задачу. Кто он: чрезмерно совестливый человек или попросту трус?
Непростая задачка!
Эдуард Владимирович больше склонялся к «совестливому» человеку, тем более основания подводимую под эту гипотезу имелись в избытке. Но имманентно присущая учёному самокритика не соглашалась с подобным самоуспокивающим ответом. Ведь он боится? Правда ведь боится? Значит трус. И разговоры о «совести» всего лишь отговорки, способ подальше оттянуть неприятное решение когда придётся прийти и честно сказать: –Я сделал это и это. Ругайте меня.
Отвык он от ругани и даже от критики отвык. Как же, заслуженный учёный по чьим учебникам выучилось уже не одно поколение молодых исследователей. Он почти что памятник самому себе. Разве можно такого критиковать? А критиковать нужно и как можно жестче, чтобы не зазнавался и не почивал на лаврах собственной непогрешимости.
Эдуард Владимирович спросил себя: хватило бы ему решимости вот прямо сейчас, сию секунду позвонить в комитет государственной безопасности и сказать: –Простите товарищи. Я натворил дел.
Учёный честно признался, что решимости бы хватило. Только вот он дополнительно связан обещанием, а это путы покрепче стальных цепей. Самые худшие в жизни ситуации это ситуации морального выбора – как ни поступи, всё равно окажешься неправ. Это со стороны легко судить: мол, поступай правильно. Говорите надо выбирать меньшее из двух зол? В принципе он согласен. Но какое зло меньше?
Ладно бы сам себя подставил старый пень так ещё и племянника втянул и вдобавок ещё двух студентов. Как теперь в глаза сестре посмотреть? Проблема.
Когда всё откроется, а откроется обязательно потому, что он не имеет права утаить от страны и людей своё последнее открытие – чёрт, ну зачем он полез туда. Проверил на мышах, так захотелось самому сунуть голову? Не знаешь, крепче спишь.
С другой стороны сейчас в школах учат, что это неправильно. Несправедливость не перестаёт быть несправедливостью от того, что свершается втайне от тебя. С этой точки зрения он поступил правильно. Но как сложно поступать правильно. Почему так сложно? Этого в школах почему-то не проходят.
Входящий вызов отвлёк учёного от грустных мыслей. В затхлый и словно бы прогорклый кабинет ворвался звенящий молодостью и силой ещё не выполненных дел и не сделанный свершений, голос племянника: –Дядя, опять сидишь один? Работаешь?
-Работаю– согласился Эдуард Владимирович: –Чего звонишь, не можешь прийти ножками?
-Так у меня пропуск аннулировали– весело отозвался племянник: –Я нынче безработный инженер, а не студент. Вернее уже работящий. Распределили в новосибирское управление коммуникаций. Хотели отправить в Антарск, там нужны инженеры, чтобы следить за питающими город большими реакторами и системой теплоизоляции. Можно было бы получить сопутствующую специальность климат-техника. И ещё северное сияние и всемирно известные гонки на санях. Но я просил оставить в городе. Сам понимаешь…
-Зря просил– коротко бросил Эдуард Владимирович.
-Ничего не зря. Ты там что, опять хандришь? Бросая это дело. Мы ведь договорились – последний раз запускаем установку и потом с повинной. Говорят, что повинную голову меч не сечёт. Врут наверное.– племянник захохотал: –Дядя, проведи меня по своему пропуску, а то люди начинают оглядываться. Стоит такой перед воротами и хохочет.
Эдуард Владимирович кряхтя встал из-за стола: –Сейчас спущусь, подожди. И ещё, племянник, ты случайно не влюбился?
-Влюбился?– осёкся Коля: –С чего ты взял?!
-Больно весёлый– проворчал учёный.
Глава 10
Я хочу жить в стране героев, мечтателей и ученых.
общественное бессознательное
Новосибирск затопила осень. Жёлтые листья, красные ягоды рябины и чёрные смородины. Буйство цвета на активных стенах по всему городу. Пылающий в закатных лучах лес за городом. Большие крупные звёзды. И необыкновенно красивое и глубокое небо ранним утром. Осень в Новосибирске коротка, но ослепительно прекрасна.
Из города, в леса-парки, потянулись цепочки отдыхающих. Одни уезжали всего на день и вечером возвращались. Другие ставили палатки или поселялись в лесных санаториях и жили неделями. Город-интеллект Новосибирск призвал любителей лёгкого туризма не оставлять после себя мусор потому, что роботов-уборщиков не так много как хотелось бы, а лес велик.