Выбрать главу

В связи с подобной ситуацией В. И. Геннин предложил учредить в Сибирской губернии представительство Преображенского приказа. В письме императору от 22 октября 1723 года он высказал просьбу, чтобы для разбирательства дел по государственным преступлениям прислать «ис Преображенска афицера… кому изволишь верить», который «в Сибири бы жил»{1106}. В направленном два дня спустя письме главе Преображенского приказа князю И. Ф. Ромодановскому генерал-майор изложил соображения на этот счет более подробно.

По мысли Геннина, командированный в Тобольск уполномоченный («асессор») Преображенского приказа производил бы совместно с губернатором или вице-губернатором разбирательство дел по «слову и делу», возбуждавшихся на территории Сибири. При этом по «малым делам» проектируемое сибирское представительство приказа осуществляло бы судопроизводство в полном объеме, а в остальных случаях ограничивалось досудебным рассмотрением дела, результаты которого докладывались затем в Преображенский приказ"{1107}. Однако, несмотря на серьезную обоснованность, данное предложение не нашло поддержки ни в Преображенском приказе, ни у Петра I.

Довелось Вилиму Ивановичу заниматься на Урале и военно-судебными делами. Как старший воинский начальник он утверждал приговоры, вынесенные на подведомственной территории полковыми и гарнизонными военными судами (кригсрехтами). А дел в производстве военных судов хватало. Только с мая по август 1723 года кригсрехт Тобольского командированного полка вынес (под председательством все того же майора И. Брикгаузена) 50 приговоров, из них 18 смертных. 12 солдат, изобличенных в дезертирстве, были осуждены к повешению, двое — за пьянство на карауле — к расстрелу, двое местных жителей — за помощь дезертирам — также к повешению.

При утверждении приговоров Видим Геннин отменил смертную казнь для девятерых солдат и одного местного жителя, усмотрев в материалах их дел смягчающие обстоятельства. Еще троих солдат он помиловал прямо на эшафоте — в честь дня святых апостолов Петра и Павла"{1108}. Последним осужденным повешение было заменено на битье кнутом, вырезание ноздрей и пожизненную ссылку гребцами на галеры"{1109}.

Вместе с тем в случаях, когда приговор выносился закоренелому преступнику, Видим Геннин поступал весьма жестко. Так, гренадер В. Н. Жеравцов, прибывший на строительство Екатеринбурга, был изобличен военным судом в совершении нескольких убийств и разбоев. Оказавшись на стройке, Василий Жеравцов (имевший, как открылось, криминальное прозвище «Комиссар») принялся организовывать из сослуживцев банду с целью совершить коллективное дезертирство и, добравшись до Волги, заняться там разбоями. При утверждении приговора Видим Иванович определил Жеравцову-Комиссару смертную казнь в форме колесования"{1110}.

Согласно отчету Иоганна Брикгаузена 10 августа 1723 года, в новооснованном Екатеринбурге перед строем полка Василий Жеравцов был «колесован живой и поднят на колесо поверху. И в то время голова отсечена и поставлена на спицу»"{1111}.

Вилиму Геннину довелось принять участие в церемонии погребения первого российского императора, состоявшейся, как уже говорилось, в Санкт-Петербурге 10 марта 1725 года. Вместе с еще несколькими генералами Вилим Иванович нес один из золоченых шнуров балдахина над гробом Петра Великого{1112}.

В целом кончина императора привела к явственному ухудшению позиций В. И. Геннина в правительственной среде. Связано это было с дальнейшим возвышением

A. Д. Меншикова. Преисполненный тревоги, Вилим Иванович направил своему былому «патрону» несколько извинительных писем, на которые, однако, не получил ответа.

Трезво осознав, что в подобной ситуации он рискует «застрять» в уральском захолустье до конца дней, В. И. Геннин принялся упрашивать Александра Даниловича вернуть его в Москву. Поначалу в письме от 18 декабря 1726 года из Екатеринбурга Вилим Геннин сформулировал свою просьбу почти шутливо: «Что мне повелено было здесь зделать, то чрез труд мой зделано. <…> И того ради искреннее мое желание, дабы не брать жалованья напрасно и не получить имя тунеядец (! — Авт.), быть при определенном мне месте в артил[л]ерии»{1113}.