По точным данным вооруженный бандит скрывался на хуторе.
Пошли на ликвидацию ночью. Командовал отрядом подполковник Копытов.
Дорога к хутору тяжелая: топкая луговина, болота — наверное, поэтому и выбрал его своим укрытием бандит. Аргона я то и дело брал на руки, чтобы сохранить его силы для поиска.
Выбрались из топи, вылили из сапог воду и — «давай», Аргон, ищи!»
Овчарка привела к дому, который мы тут же блокировали. Постучали — ни звука. Постучали громче, в доме зашевелились, отперли засов.
— Есть кто в доме? — спрашиваем.
— Чужих никого нет, приходил кто-то, да мы не отперли…
Ни в доме, ни во дворе никого не было, я направился к чердаку, поднялся по лестнице, пустив впереди Аргона. Обнюхав старые вещи, корыта, связки сена, Аргон устремился в угол, полез прямо под самую крышу, под стреху, принес мне в зубах пучок сена и исчез.
Копытов говорит мне:
— Смотри, Смолин, как бы бандит гранату не бросил.
— Давайте второй пистолет, я полезу за собакой, — сказал я и протиснулся в щель, сделанную Аргоном.
Лез, лез и упал прямо на бандита. Посветил фонарем, гляжу, лежит он вниз лицом, на нем — Аргон.
— А ну, лезь обратно! — скомандовал я и крикнул своим: — Принимайте гостя!
Пока его обыскивали и сопровождали к машине, я осмотрел лежку врага и ничего не нашел, однако мало верилось в то, что у бандита нет оружия. Я позвал Аргона и тот обнаружил пистолет с патронами и гранаты, спрятанные в сене.
Для пограничника очень важно сохранять самообладание в любых ситуациях, в любой обстановке и, конечно, быть выносливым и крепким.
Помню случай рукопашной схватки с врагом, из которой мне удалось выйти победителем.
В конце войны к нам были сброшены диверсанты, развернулась большая операция по их ликвидации. Руководил ею начальник войск округа. Я с розыскной собакой находился при главном штабе.
Местные жители сообщили в штаб, что видели неизвестного, который интересовался, нет ли поблизости пограничников, выспрашивал, как пройти в большой город.
Я с Аргоном прибыл к месту встречи с неизвестным. Следы петляли по мелководью, избегали открытых мест, иногда диверсант бежал, иногда шел широким шагом — на земле были характерные отпечатки его обуви: четкие — носков и еле заметные — каблуков.
Аргон взял след. Группа преследования отстала в лесу, мы вели поиск с комсомольцем Бурдиным.
На перекрестке лесных дорог след вдруг оборвался, как будто его и не было. Аргон, нетерпеливо повизгивая, крутился на месте. Я вернулся к следам, измерил их, определил рост, вес чужака и понял, что тот пытался провести нас: двинулся спиной вперед, запутал след.
След уводил все дальше и дальше от границы, Аргон настойчиво тянул вперед. Пройдено семь-восемь километров, уж на что я человек бывалый и то почувствовал усталость, каково же Бурдину?! Оглянулся — смотрю парень вспотел, тяжело дышит, я крикнул:
— Гляди, чуть правее — колодец…
Едва успели бросить в лицо по пригоршне воды — снова в путь!
Бежали мимо спелой ржи, мимо деревни, в которой недавно я выступал с докладом о бдительности, дальше к большаку. Большак вел к каменному карьеру. Зачем лазутчику карьер? Скорее он будет пробираться к железной дороге или автомобильной магистрали, чтобы легче скрыться от пограничников.
Аргон по большаку не пошел, виновато глядел на меня.
Где же диверсант? К карьеру не прошло ни одной машины, ни одного мотоцикла — не мог же он испариться!
Подбежал Бурдин, тоже вопрошающе смотрит на меня. «Что делать?»
Стараясь не суетиться, попытался разобраться в обстановке, подумать, посмотреть внимательно вокруг. И сразу успокоился: одни камешки в кювете темнее других. Наверное, нарушитель перевернул их, наступая. Значит, здесь он был!
— Так вот какую штуку сыграл он с нами! Смотри, Бурдин, — говорю. — Вернулся наш чужак к проселку. Ищи, Аргон!
Поставил Аргона на след, тот втянул в себя воздух и уверенно потянул вперед.
Сколько еще бежать? Ноги налились свинцом, казалось, уже не бегу, а передвигаю их, сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Плечо онемело под тяжестью автомата. «Отдохнуть бы». Усилием воли переборол это желание. А тут Бурдин:
— Товарищ старшина! То-о-ва-а-рищ ста-арши-и-на!
Обернулся. На ходу я дал ему фляжку с водой, тот смочил рот и продолжал бежать.
В конце концов и мои силы были на пределе, во рту непривычная сухость, язык будто распух, не поворачивался, и я боялся, что не смогу подать команду.