Дар его случайной супруги был немал. Ирвин видел, с какой легкостью она при свете дня сплетала силовые ленты, на бегу, не отводя взгляда от мертвеца. Тот, на вид – вполне обычный человек, пытался пробиться сквозь толпу и то и дело оглядывался, наверное, видел преследовательницу. Истинное зрение показывало его чем-то гнилым, чернеющим и отвратительным, а вот обыкновенное замечало всего лишь одетого в слишком тёплый, как для лета, костюм, куда-то отчаянно спешившего. Куда страннее для окружающих смотрелась разгневанная Лилиан.
Мертвец свернул в переулок. Хотелось верить, что в безлюдный, но Ирвин знал – им просто не может так повезти. Оживленец был голоден, как обычно случалось с этими слугами мрака, когда они выполняли свою задачу и были отпущены хозяевами, и тянулся к живому. И к магии.
За три года Следственное Бюро так и не смогло определить, для каких целей использовались оживленцы, но, выполняя приказы своих господ, они становились свободы и, не заботясь даже о том, чтобы не сгореть на солнце, таскались за магами и обыкновенными людьми в попытке сделать несколько глотков их крови и напитаться силой. Самое ужасное, что им это всё-таки удавалось. Такие вот свежие убиенные, так похожие на людей, легко терялись в толпе, а их тело не спешило разваливаться на куски от прикосновений солнечных лучей. Обыкновенная магия была практически бессильна против мертвецов, а специальные заклинания действовали отнюдь не так хорошо, как хотелось.
В переулке было не так уж много людей, но он, к сожалению, оказался не тупиковым. Мертвец продолжал идти, то и дело сворачивая, и Ирвин дёрнулся за ним, обгоняя Лилиан, но супруга только поймала его за запястье.
- Стой, - прошипела она. – Не сможешь.
- У меня есть опыт, - на ходу разминая пальцы для быстрого плетения заклятий, отозвался Ирвин. – И множество таких вот на своём счету.
- Светленький, - хмыкнула Лили, - не сможешь. Оставь мертвецов тем, кто должен этим заниматься.
Хлыст в её руках стал почти материальным и безошибочно вёл девушку по следу. Мертвец успел повернуть уже раз семь, наверное, не только пытаясь оторваться, а и следуя к своей цели, но Лили не отставала, неотрывно шагая за ним по энергетическому следу.
Ирвин, заслужив очередной неодобрительный взгляд, раскрыл ладонь, зажигая на ней боевой пульсар. В тени тот полыхал особенно ярко, и в оранжевых всполохах словно отображалась чужая магия. Сияющий не мог ориентироваться на самого мертвеца, но безошибочно определил его жертву.
Лили покосилась на заклятье, рвавшееся на свободу, и недовольно щёлкнула языком.
- Силён, но голоден.
- Мертвец?
- Да, - коротко подтвердила девушка. – Безошибочно определил лучшее из всего, что можно было отыскать на рыночной площади. Умён, свеж… Опасен.
Ирвин не мог с нею не согласиться. Обычно голодные оживленцы бросались на первое, что попадалось им под руку, безгранично желая только одного – напитаться чужой кровью и плотью. Но этот следовал к кому-то одарённому, очень сильному, явно намереваясь прибрать к рукам его дар.
- Быстрее, - прошептала Лили, ускоряя шаг. Она не бежала, очевидно, не желая на ровном месте терять силы, но явно очень спешила. - Сейчас нападёт.
Ирвин узнавал эти узкие улочки. Его пульсар, указывая на чужую мощь, вспыхивал с каждой секундой всё ярче, и в голову невольно закрались подозрения относительно личности будущей жертвы. И подозрения эти отнюдь не доставляли Сияющему ни малейшего удовольствия. Если мертвец нападёт на этого человека, то последствия будут отвратительны.
- Уже! – выкрикнула вдруг Лилиан, ориентируясь на что-то, видимое ей родной, и свернула за угол. Здесь – Ирвину не пришлось даже смотреть, карта города и так вспыхнула перед глазами, - был тупик, два дома, построенные под углом, наконец-то сходились воедино, угол к углу, и оставляли только узкую, непригодную даже для кота щель.
У щели стоял человек – молодой мужчина, внимательно рассматривавший зазор и скользивший кончиками пальцев по углу одного из домов. Он словно предполагал, как бы это осторожно раздвинуть в стороны стены, чтобы столь неудачное архитектурное решение наконец-то перестало мешать людям. Там, в двух-трёх метрах, шумела одна из центральных столичных улиц, казалось бы – рукой подать, но дома, эта клетка, возможно, даже смертельная ловушка, не позволяли ступить туда и смешаться с толпой.
Там, совсем рядом, замешкавшийся человек был бы в безопасности. Но он, даже слыша приближающиеся шаги, не оборачивался, словно единственное, что могло занимать молодого мужчину, таилось именно в этих двух косяках домов.