Ирвин закрыл на мгновение глаза, переключаясь на истинное зрение. На самом деле, Сияющий терпеть не мог это делать, но интуиция опытного следователя вопила о том, что не стоит недооценивать такого глупого и самонадеянного соперника, лучше заранее понимать, что он из себя представляет.
Доспехи сияли. Закованный в них рыцарь вряд ли мог управлять тем, что носил на себе, потому что его меч жил своей жизнью, совершенно не зависящей от воли хозяина, и собирался проткнуть Сияющего насквозь.
Некромантия. Далеко ходить не надо – этот меч умер, проржавел, лежал в какой-то могиле. А этот дурень, Ромерик, очевидно, купил его…
- Я убью тебя, коварный некромант! – возопил тем временем рыцарь. – Отрублю тебе голову, а прекрасная леди будет моей! Я спасу её от тебя, хочешь ты того или нет!
Он с такой охотой ринулся вперёд, что Ирвин едва успел отскочить. Он швырнул ещё одно заклинание, целясь куда-то в руки Ромерика, но магия попала на лезвие меча. Истинное зрение позволяло увидеть, как заклятье умирало, рассыпаясь мелкими силовыми вспышками по ржавчине и впитываясь в железо.
Вдохновлённый успехом, рыцарь издал очередной боевой клич и помчался на Ирвина, явно собираясь нанести ему смертельный, невероятной силы удар. Сияющий вдруг понял, что магия доспехов заворожила его; он прорывался сквозь ставшее вязким пространство с огромным трудом, и хотя сумел уйти в сторону, всё же хвост заклинания, навешенного на доспехи, задел его.
Некромантия и магия целителей конфликтовала, если изначально хозяева не были дружны. Ирвин почувствовал, как его обдало холодом, и тело замерло, как окаменевшее. Что б ни привело сюда этого рыцаря, какие бы мысли не роились в его отнюдь не высокоодарённой голове, а желания меча и доспехов были вполне определёнными. Они хотели крови, и Ирвин для этой цели отлично поглядел.
- Остановитесь! – выкрикнула, высунувшись из окна, Лилиан. – Немедленно остановитесь!
Наверное, она почувствовала чужое колдовство, опасное и злое, способное умертвить. Ирвин даже слышал слова, произнесённые Лили уже куда тише, чем это восклицание – она ощутила чужой дух и попыталась усмирить его. Но было поздно. Ромерик, даже если б и хотел остановиться ради своей прекрасной леди, попросту не смог бы этого сделать. То, что вселилось в доспехи, руководило им, тащило вперёд, не давая остановиться.
Рыцарь же не особенно сопротивлялся. Даже не догадываясь о том, что им руководят, он полагал, что чувствует свою собственную ненависть и жажду крови, даже если та не была свойственна мужчине. Глупость-то для него была привычной…
Меч полетел на Ирвина, словно кара небесная, и Сияющий с трудом поднял руку, понимая, что отрубленную руку отрастить-то можно, а вот от потерянной головы его уже ничто не спасёт. Лезвие опустилось на запястье, и он невольно сжал зубы, готовясь к боли.
Раздался громкий звон, скрип, треск, и Ирвин с удивлением почувствовал, что может пошевелить пальцами. Сначала он поймал себя на мысли, что это фантомные ощущения, а его отрубленная рука валяется где-то в стороне, или, может, Лилиан что-то сделала – но как бы она успела предсказать удар, да ещё и воспользоваться своим даром? – но венчальный браслет обжёг запястье предупредительной болью.
Сияющий только сейчас посмотрел на рыцаря. Меч, развалившийся на три куска, валялся у них под ногами – осколки впились в землю, словно от безысходности пытались ранить её, а Ромерик спешно осенил Ирвина святым знаком.
- Чудовище, - прошептал он. – Четыреста лет доспехи износу не знали, служили верой и правдой моим предкам, а ты пришёл и за один раз всё разрушил!
Ирвин не стал уточнять, что это рыцарь явился к нему в дом. Он уже понял, что адекватности от гостя ждать не следует. Вместо того, чтобы вспоминать о правилах хорошего тона, продолжать спокойную беседу, более того, уважать того, с кем разговаривает, Сияющий вновь призвал боевой пульсар. Магия откликнулась нехотя, но всё же поддалась, и огонёк вспыхнул в руке Ирвина. Он попытался направить силу в браслет, и тот легко принял пламя, спешно зажигаясь.
Сияющий подозревал, что это единственное средство, способное расколоть доспехи. Браслет был наполнен странной, противоестественной, почти незнакомой ему силой, не имеющей ничего общего с некромантией. Но то, что таилось в железках, что их рыцарь натянул на себя, тоже не сулило ничего хорошего.