Собственно, если бы он и захотел рассказать, то не сумел бы. Вначале помешали сестры и врачи: приносили Николаю то термометр или лекарства, то просто так открывали дверь, то еще что. Потом начался обход, и Николай вынужден был разбудить Феликса. А после обхода 8 больницу пришла Карине.
– Ты почему запрещаешь тебя навещать? - сказала она, садясь на край кровати.
– Голова болела, - ответил Николай.
– А Феликсу можно? Он вон с утра уже у тебя. И помятый такой, словно ночевал здесь.
– Кара, я всю ночь не спал. Оставьте меня одного. А ты, Индеец Джо, проводи ее домой.
– Но, Коля…
– Я хочу спать, - твердо повторил Николай и зло посмотрел на Карине.
– Хорошо-хорошо, мы уходим, - сказала она.
– Приходи завтра после обеда. Я надеюсь, у меня будет хорошее настроение. А пока ты выйди и подожди в коридоре Феликса.
Карине поцеловала Николая в щеку и выпорхнула из палаты. Николай подошел к Феликсу, стоящему у окна, и шепотом сказал:
– Иди домой, но сначала подойди к объекту. Если там что не так - сразу догадаешься. Хотя я уверен, там все спокойно. Ровно в пять повторишь вчерашний маршрут. Возьмешь с собой воды. Думаю, трех бутылок хватит. Завернешь их в белую бумагу. Так ведь нынче ходят в гости, неся водку или коньяк. Смело можешь» войти в подъезд. Но для того, чтобы не вызвать подозрения у случайно оказавшихся там жильцов… что нужно делать?
– Я не знаю. Я уже ничего не соображаю.
– Нужно погладить брюки. Посмотри только, в каком ты виде. Переоденься. А теперь иди.
Феликс медленно поплелся к выходу. Николай резко окликнул его.
– Я ошибся, - тихо сказал он.
– Это меня радует.
– Почему?
– Выходит, и ты можешь ошибаться…
– Да, я ошибся. Не вздумай переодеваться - плохая примета. Просто приведи себя в порядок.
– А бриться можно?
– Ни в коем случае. А еще лучше зайди сюда в четыре часа. Понял?
– Понял.
По-видимому, барахлил киноаппарат. По крайней мере, после того, как оператор что-то сказал Самсону, все засуетились. Вновь потащили Феликса кокну, откуда он, словно киноартист, готовящийся к дублю, примеривался, как должен подойти к некогда заветной двери. Застрекотал аппарат. Все ринулись за «киногероем».
Я смотрел на эти странные для меня киносъемки и не переставал думать о Суреняне, о прокуроре, который только раз побывал в самом банке - в день, когда состоялось ограбление. И больше практически не выходил из своего кабинета. На основании одних лишь расчетов он вычислил, что Феликс «взял» банк не с первого захода.
Раздельно допрашивая Николая и Феликса, прокурор узнал, что шеф понятия не имел, каким образом Индеец Джо проник на третий этаж. Однако не сомневался: все остальное до мельчайших подробностей разработано «шефом». Пожалуй, лишь место на полу, где намечалось пробить дыру, было указано не Николаем. Место это, как мы знаем, определил наводчик. Но остальное уже делалось под диктовку Николая.
Феликс потом, скорее желая выразить свое уважение к Николаю, нежели выдать того, скажет, что, работая (он так и говорил - «работая»), он все время отчетливо слышал голос шефа, его команды. Суренян спросил как-то: «А ты смог бы сейчас вспомнить какую-нибудь конкретную команду, которая якобы давалась тебе Николаем?» - «Смог бы, - сказал Феликс, немного подумав, - он, например, говорил: не пей воду большими глотками. Точно знаю, он об этом не предупреждал в больнице, а вот там, в музыкальной комнате, мне так послышалось. И я уже пил маленькими глотками, чувствуя, что пить хочется меньше, да и страх проходит. Я лишь остервенело работал, сверлил».
Когда в первый раз сверло прошло насквозь, Феликс почувствовал облегчение. Он начал ковырять ломом. Теперь уже Индеец Джо боялся отступить хоть на йоту от плана шефа, норовя как можно быстрее просунуть в дыру детский зонтик. Но долго еще пришлось ему ковыряться, прежде чем сложенный зонтик смог пройти в нее. Он привязал к ручке длинную веревку, обмотав второй конец вокруг щиколотки. Куски бетона один за другим падали в раскрытый зонтик. Он вновь вспомнил о своем шефе, который не переставал давать команды. Часто приходилось руками отрывать прилипшие к арматуре окаменевшие плоские плитки бетона. Как только образовалась большая щель, Феликс взялся за ножовку. Пилить он начал неровно, дергаясь, сломал пару полотен, пока наловчился. Однако второй конец арматурного прута дался куда быстрее. Он пилил лишь до половины, сгибал прут вниз-вверх и довольно легко ломал у основания.
Через полчаса Феликс определил глазом, что запросто сможет пролезть в отверстие.