– Не знаю.
– Бумага и карандаш. Записывать надо, иначе запутаемся. Но вот еще что: прежде чем ты откроешь рюкзак, мы должны с тобой определить общую сумму. Угадать то есть.
– А это еще зачем?
– Для спортивного интереса. Как, по-твоему, сколько здесь килограммов?
– Два пуда будет.
– Будем считать, тридцать кило. Каких купюр больше?
– Крупных, как ты велел. Наверное, сторублевых намного больше.
– Тогда записываю… Примерно… - Николай минуту-другую что-то писал, бурча под нос, подумал и объявил: - Около полутора миллионов.
Феликс громко засмеялся. Николай бросился к нему, преодолевая боль в спине, и зажал ему ладонью рот.
– Рехнулся? Разбудишь старуху - хлопот не оберешься. Время потеряем.
– Да она же глухая.
– А черт ее знает, глухая ли! Ну, открывай. Феликс ловко развязал шнурки, отстегнул ремни и откинул клапан. Николай посмотрел на новехонькие купюры совершенно спокойно, не проявляя никаких эмоции. Лишь тихо скомандовал:
– Приподними рюкзак и высыпь все на кровать, Считать начнем со сторублевых и тут же отправлять обратно в рюкзак. Так, думаю, будет правильнее.
Феликс бросал в рюкзак по кирпичику сторублевых купюр. В каждой пачке - сто штук. И когда он, нудно и монотонно считая, дошел до ста, Николай его остановил.
– Ты знаешь, сколько уже насчитал?
– Сто пачек.
– А сколько это рублей?
– Как сколько? Сто на сто - десять тысяч.
– Сколько ты классов кончал, Индеец Джо?
– Хватит, чтобы с утра до вечера считать деньги, - сказал Феликс, довольный своей шуткой.
– Меня всегда называли «способным, но ленивым». Иногда - «очень способным, но очень ленивым». А ты все-таки был беспросветным двоечником. Ну, сколько ты насчитал денег?
– Сто на сто - десять тысяч. Я тебе так и говорил.
– Сколько ты пачек насчитал уже, кроме тех, что на кровати, Индеец Джо? - Николая охватило возбуждение.
– Сто надо умножить на десять тысяч, - догадался Феликс.
– Вот возьми теперь, дорогой мой профессиональный двоечник, умножь на бумаге эти цифры.
Феликс принялся черкать на бумаге. Не сразу он вывел ответ. Но через некоторое время вслух произнес, словно не веря самому себе:
– Ровно миллион!..
– Умница, Индеец Джо. Ровно миллион. А теперь, мой мальчик, продолжай. Сегодня тебе предстоит решать много задач.
Феликс отправил в рюкзак еще десять сторублевых пачек и к написанному миллиону приплюсовал еще сто тысяч. Потом начал считать пятидесятирублевые купюры.
Экзаменов Николай больше не устраивал - слишком поджимало время. И записи уже вел сам. Выходило в общей сложности сто десять пачек сторублевок, пятьдесят пачек пятидесятирублевок, тридцать пачек двадцатипятирублевок и сто пачек десятирублевых купюр, бывших в употреблении. Итого - один миллион пятьсот двадцать пять тысяч рублей. Николай сложил лист вчетверо, хотел положить в карман, но достал спички, чиркнул и демонстративно сжег бумагу.
– Так будет правильно, Индеец Джо. Эти цифры я и без того не забуду до конца своих дней. А ты, юноша, Уникальный человек. Полное отсутствие знаний в элементарной математике, но зато брал, считая. Это трогательно. Я люблю тебя, Джо! Я бы так не смог. При всей моей аккуратности я бы просто без разбора набил рюкзак. Ты соткан из железа. Насчитал сто десятирублевых и ни пачки больше или меньше. Знали бы твои школьные учителя о твоих математических способностях - сгорели бы от стыда.
– Ты что-то, шеф, на себя не похож. Не заболел часом?
– Заболел, Индеец Джо, заболел. Теперь ты представляешь, как я должен буду думать! Ты знаешь, о чем думают чемпионы, взбираясь на пьедестал почета?
– Ни разу не поднимался.
– Они думают о том, что легче завоевать звание чемпиона, чем удержать его. Чем удержаться на пьедестале. А пока, мой мальчик, отодвинь, пожалуйста, стол.
– Нет, ты явно чокнулся. «Мой мальчик», «пожалуйста», как чужой человек, - весело ворчал Феликс, отодвигая стол в угол комнаты.
– А теперь приподыми вон ту широкую доску.
– Как приподнять?
– Очень просто. Поддень топором - приподнимется, как миленькая.
Феликс приподнял доску и порядком удивился, узнав, что под полом было заранее расчищено место, сделано какое-то углубление.
– Когда это ты успел? - спросил Феликс.
– Давно еще.
– Ты знал, что все будет именно так, как теперь?
– Разве это обязательно? Важен принцип. Нам нужен был тайник. Вот он у нас и есть.
Мешок с трудом запихнули в широкую щель, сверху накрыли доской. Феликс притащил коврик, который был куплен еще до аварии Николаем. Он вспомнил, как долго еще издевался над шефом, мол, зачем тебе этот дурацкий коврик, уж не вздумал ли жениться. И теперь, расстилая его на полу, Феликс подумал, как легко ему живется с этим человеком. Человеком, который словно видит наперед.