«Чудесно». Теперь его энтузиазм был переполнен. Превин — гений, лучший дирижер, с которым я когда-либо работал, но потребуется большая часть сегодняшнего дня, чтобы сделать это правильно, ангел. Так что, если меня не будет рядом, когда ты войдешь, не волнуйся. У тебя есть твой ключ. Просто убедись, что ты будешь в этой коробке сегодня вечером.»
Линия оборвалась. Она постояла там мгновение, держа трубку, затем положила ее. Когда она повернулась, Константин стоял в дверях, наблюдая за ней. Было что-то в лице, в темных глазах, как будто он мог видеть ее насквозь. Знал все. Но это была чушь.
Она указала на два своих чемодана и взяла плащ. — Хорошо, — сказала она, — я готова, — и вышла за дверь впереди него.
Девилл, укрывшись от дождя под деревом на краю Гайд-парка рядом с Парк-лейн, наблюдал, как Микали очень быстро бежит со стороны Серпантина. На нем был черный спортивный костюм с единственной алой полосой вдоль каждой штанины. Он остановился в нескольких ярдах от меня и стоял, уперев руки в бедра, легко дыша.
Девилл сказал: «Ты никогда не сдаешься, не так ли?»
«Ты знаешь, что они говорят», — сказал ему Микали. — Старые привычки и все такое прочее. Он пристроился рядом с ним, и они пошли к дороге. — Значит, ты все-таки не мог остаться в стороне? Хорошо, что я зарезервировал дополнительное место в ложе Кэтрин.»
— Она здесь? — спросил Девиль.
— Уже в пути. Я говорил с ней в Гидре этим утром. Она как раз собиралась уходить.»
— И что? — Девиль кивнул и спокойно продолжил: — Ну, тогда, чтобы мы могли понять друг друга. Я пришел не для того, чтобы присутствовать на твоем концерте, Джон. Я пришел за тобой.»
Микали остановился, повернувшись к нему лицом, его рука скользнула к рукоятке «Чески» в чехле «Бернс энд Мартин» под туникой спортивного костюма сзади.
Девиль поднял руку, защищаясь. — Нет, мой дорогой, дорогой друг, ты меня неправильно понял. — Он достал конверт. Билеты для нас обоих. Я заказал воздушное такси до Парижа, вылетающее из Гэтвика в одиннадцать пятнадцать. У тебя достаточно времени, чтобы появиться в Альберт-холле. Я понимаю, что в последний вечер выпускного вечера концерт все равно исполняется в первой половине концерта».
— А потом? — спросил я.
«Мы прибываем в Париж как раз вовремя, чтобы успеть на рейс Аэрофлота в Москву. Обо всем позаботились. Сегодня в Paris Soir появилась заметка, в которой сообщалось, что вы намерены провести серию мастер-классов для Московской консерватории.»
Микали постоял, глядя на Парк-лейн, затем повернулся и посмотрел вниз, на Серпантин. Он сделал глубокий вдох, поднял лицо к дождю.
— Великолепно, — сказал он. «Раннее утро в Лондоне. Ничего подобного. Если только ты не предпочитаешь запах влажных каштанов в Париже. Он положил руку на плечо Девилля. «Извини, старина, но так оно и есть».
Девиль пожал плечами. «У тебя есть целый день, чтобы передумать».
«Целый день репетиций», — сказал Микали. «Так что мне пора двигаться. Если Превин придет раньше меня, он настоит на том, чтобы заварить чай. Он всегда так делает, и это паршиво».
— Ты не возражаешь, если я воспользуюсь квартирой?
«Конечно, нет. Я сомневаюсь, что у меня будет время вернуться до концерта. Если ты передумаешь приходить, в кассе тебя будет ждать билет.»
Они стояли на краю тротуара, ожидая, пока переключится сигнал светофора, и он похлопал Девилля по плечу.
«Отличная ночь, Жан-Поль. Величайший в моей жизни, я думаю».
Когда «Тристар» начал снижаться в Хитроу под лучами послеполуденного солнца, Кэтрин Райли подчинилась просьбе пристегнуть ремень безопасности, а затем откинулась на спинку сиденья.
Она устала — устала больше, чем когда-либо в своей жизни. Усталый, злой и разочарованный. Она знала этот синдром хорошо, как и положено практикующему психологу. Как будто находишься в темном лесу в каком-то детском сне, не знаешь, какой путь выбрать, и какое-то безымянное зло быстро приближается.
Она закрыла глаза и увидела не Джона Микали, а темное, изуродованное лицо Асы Моргана, боль в глазах и внезапно с полной ясностью поняла, что была неправа.
Морган сказал, что она у него в долгу. Если это правда, то он заслужил ее честность и заботу, и это можно было выразить только одним способом.
Это было как укол в руку, новая энергия пробежала через нее. Она не могла дождаться, когда сойдет с самолета, была одной из первых в Иммиграционной службе, где предъявила свой паспорт и попросила немедленно связаться с ближайшим сотрудником специального отдела.
Было сразу после половины третьего, когда капитан Чарльз Рурк вернулся в свой кабинет в британском посольстве на Плутарху 1 в Афинах. Его телефон зазвонил почти сразу. Когда он поднял трубку, Бенсон, один из вторых секретарей с консульскими обязанностями, был на другом конце.
«Привет, Чарльз. Я попросил их на двери сообщить мне, когда ты войдешь. У меня тут почти час был парень, который надрывался, требуя временный паспорт, чтобы попасть домой. Его официальный разорван на куски.»
— Вряд ли это по моей части, старина.
«На самом деле, Чарльз, мне совсем не нравится его запах. Он заходит сюда, выглядя как бродяга, и когда я изучаю то, что осталось от его паспорта, он оказывается действующим офицером, если вам угодно, и полным полковником. Имя Морган.»
Но Рурк уже швырнул телефонную трубку и в бегах покидал свой офис.
Морган выглядел ужасно, черные с проседью волосы были взъерошены, как у цыгана, и ему очень нужно было побриться. Его льняной костюм, испачканный солью, съежился и натянулся на плечах, швы разошлись.
«О, это ты», — сказал он, когда Рурк вошел в приемную. «На днях в аэропорту ты устроил из этого хорошую старую заварушку».
Рурк был в ужасе от его внешнего вида. — Боже милостивый, сэр, с вами все в порядке?
«Конечно, нет», — сказал Морган. «Меня удерживают кровь, мужество и фортепианные струны, но сейчас это не имеет значения. Чего я хочу, так это временный паспорт и место на первом самолете в Лондон сегодня днем.»
«На самом деле, я не слишком уверен в этом, сэр. Сначала я должен был бы проверить в другом месте. У меня строгий приказ, когда дело касается тебя».
— Бригадный генерал Фергюсон?
«Да, сэр».
«Итак, ты DI5? Это обнадеживает. Может быть, те лекции, которые я читал тебе в Академии в шестьдесят девятом, все-таки принесли какую-то пользу».
— Вы вспомнили меня, сэр?
«Конечно, я так и сделал. Никогда не забывай лица. Теперь ты заканчивай и сделай свой телефонный звонок.»
— Одну минуту, сэр, — Рурк наклонился вперед с озабоченным выражением на лице. «Разве это не кровь течет у тебя через рукав?»
«Я так и предполагаю, учитывая тот факт, что некий джентльмен пытался нанести мне телесные повреждения с помощью Walther PPK. Может быть, доктор тоже был бы в порядке, пока ты этим занимаешься? Только убедись, что он из тех, кто умеет держать язык за зубами, парень. Я не хочу, чтобы что-то удерживало меня от полета.»
14
Было почти шесть часов, когда Ким ответила на звонок в дверь квартиры на Кавендиш-сквер и обнаружила там Бейкера и Моргана.
Фергюсон был в столовой, ел в одиночестве за одним концом элегантного стола эпохи Регентства, салфетка была заправлена за воротник.
«Приятно пахнет», — сказал Морган. — В чем дело? — спросил я.
Говядина по-веллингтонски. Для гуркха Ким обладает замечательным талантом к традиционной английской кулинарии. Дорогой мой, ты выглядишь ужасно.»
«Я уже не так молод, как был, вот и все».
Он подошел и налил себе бренди из буфета. Фергюсон спросил Бейкера: «Никаких проблем, суперинтендант?»
— Он едва не погиб, сэр. Пока я ждал, быстро надвигался туман. Я должен представить, что Хитроу будет полностью закрыт еще через пару часов».