— Но из-за чего ты решил осиротить это весьма уважаемое ведомство? спросил Фрайзерс.
— Агентурная разведка — не мое призвание. Мечтаю о другом.
— О чем?
— Буду писать, ребята!
— Но ведь ты же на протяжении десяти лет работал у нас, к тому же охотно и удачно. Вспомни, сколько раз мы брали верх над испанскими агентами, тайными легатами папы, французской католической лигой, орденом иезуитов! А теперь — все? Как тебя понимать?
— А очень просто. Я считаю, что когда отчизна в опасности, когда ей угрожает иностранная интервенция, обязанность и призвание каждого патриота — стать солдатом! В мирное время — это не обязательно.
— Эх ты, слепой Гомер! — подал голос и Поули. — Легко войти в игру, но трудно из нее выйти…
— Надеюсь выйти из нее так же быстро, как из тюрьмы Нью-Гейт.
— Не забывай, Кристофер, — со значением сказал Поули и тяжело глянул исподлобья, — ты из нее вышел второй раз, а господь бог любит троицу.
Воспоминание о первом заключении всегда угнетало Кристофера, и тут он стал хмурым.
Все произошло тогда из-за высокомерного Томаса Уотсона, склонного к злым шуткам.
Лорду Уолсингему следовало бы приструнить своих подчиненных за их безнаказанные поступки, а особенно Уотсона, потому что шутки его граничили с патологической жестокостью. Достаточно припомнить случай, когда он для развлечения вдохновенно и упрямо вдалбливал одной пострадавшей женщине, мужа которой неожиданно арестовали, что она — внебрачная дочь испанского короля и, значит, наследница короля Священной Римской империи, Испании, Португалии, Нидерландов, Италии, Сицилии, Англии и Шотландии, а возможно, в будущем — даже Франции. Вся Европа — под ее державною рукой! Так не стоит ли ей приказать, чтобы отрубили головы палачам ее мужа? Бедная женщина поверила в эту чепуху и, к радости Уотсона, начала болтать лишнее, вследствие чего и сама попала в тюрьму и чуть не была сожжена. Но в последний момент судьи опомнились и несчастную женщину всего лишь голой выставили под плети палачей на потеху охочих до развлечений уличных ротозеев… Мерзавец этот Уотсон! А он, Кристофер, слишком долго находился на континенте, исполняя под видом путешествующего студента задания Си-Ай-Си, чтобы знать хорошо о внеслужебных развлечениях своих островных коллег. Именно Уотсон, злопамятный и мстительный, втянул Кристофера, который только что вернулся из Шотландии, в хитро замышленное убийство Вильяма Бредли, сына корчмаря в Нортон Фольгейте. Разве знал Марло, что за несколько дней до этого Уотсон, без копейки в кармане, поссорился с Вильямом, потому что тот не дал ему в долг, и запустил ему в голову пустым горшком.
— Кит, ты не забыл еще упражнения с мечом? — спросил тогда Уотсон.
— О чем идет речь? — поинтересовался Марло.
— Надо припугнуть одного дурака.
— Только припугнуть?
— Слово джентльмена!
18 августа 1589 года на Хог-Лейн-стрит произошел тот злосчастный поединок на мечах. Жители улицы начали звать констебля. Но тут появился вооруженный Томас Уотсон, который нанес Вильяму Бредли смертельный удар…
Разные люди работают в Сикрет Интелиндженс Сервис. Негодяи — тоже.
Словно продолжая эти грустные размышления Кристофера, Ингрем Фрайзерс добавил:
— Если бы тогда не было доказано, что Бредли убили при самозащите, ты с Уотсоном качался бы на перекладине. Но наш мудрый шеф, сэр Френсис, посчитал такое зрелище несвоевременным, а, значит, и неуместным.
— Что ж, труд драмодела тоже приносит свой хлеб, — философски заметил Роберт Поули. — Но про что ты собираешься писать, мой любимый Крис?
— А хоть бы про заговор Бабингтона, который завершился казнью королевы Шотландии. Чем не трагедия? — ответил Кристофер и, словно поддразнивая толстопузого Поули, со смехом добавил: — Негативный интриган Роберт Поули собственной персоной, которого популярный театр Джеймса Бербеджа любезно пригласит на исполнение этой ведущей роли.
Сейчас он никого не боялся: дядюшка Энтони готовится к выходу в море!
— В таком случае, Крис, вернемся к Гомеру, — совершенно серьезно и сдержанно сказал Поули. — Троянская война длилась десять лет. Еще десять лет путешествовал, по твоему удачному определению, хитроумный шеф Си-Ай-Си ахейцев сэр Одиссей из Итаки. Дадим Гомеру минимальный срок на сотворение «Илиады» и «Одиссеи» — пять лет. В целом имеем четверть столетия, то есть прошло немало времени, когда тайны уже не имели смысла. А ты собираешься писать о событиях, которые и доныне имеют свое развитие. К примеру, возьмем твою драму «Тамерлан Великий». В ней ты использовал секретный трактат Поля Ива по фортификации, и наши враги, французские католики, дознались, что планы их крепостей выкрадены. Уже за это тебя следовало бы покарать, потому что ты выдал врагам государственную тайну. А нам ничего другого не оставалось, как напечатать французскую «Практику фортификации», хотя она могла бы сыграть куда более значительную роль. Кому это было надо, сэр Гомер?