— Это вам так кажется, потому что вы — дилетант. Будь вы профессионалом, вы засмеяли бы меня. Я не большой специалист по сковородкам и кастрюлям, просто в жизни надо уметь все понемножку. И в чем-то одном быть профессионалом. Лучшим профессионалом.
— И в чем же вы профессионал? В розыске?
— В неудачах, — отшутился он. — Неудачливые люди всегда стремятся выглядеть. Они позеры. Стараются показаться куда лучше чем есть, отвести внимание от своих главных неудач. Особенно любят это делать перед людьми удачливыми. Выбирают какой-то моментик, который заучили наизусть, как молитву от всех прочих бед, и хвастаются. Вот и я распушил перед вами хвост. Вы позволили мне воспользоваться вашим вниманием, я и обрадовался.
— Тогда я буду хвастаться перед вами успехами в бизнесе, — решила она. — Вы передо мной — кулинарными способностями, а я — бизнесом. Я тоже изрядная неудачница. Мне тоже требуются внимание и признание.
— Ну, уж его-то у вас должно хватать.
— То не взаправду, то — часть бизнеса. Партнера нужно расслаблять, умасливать или же наоборот — шокировать, удивлять. Японцы правы: бизнес — та же война. Хороший бизнесмен должен воплощать в себе и разведчика, и провокатора, и дипломата, и стратега… хорошо, я ловлю вас на слове — делайте из меня повара. Не передумаете? Я не лучшая ученица. Ленива, да и схватываю все не слишком быстро.
— Это и хорошо. Когда быстро усваивают урок, знания поверхностные, легко стираются, а вот когда осознаешь медленно, глубинно — это навсегда. Недаром большое число известных математиков, поэтов, скульпторов, физиков и бизнесменов в школе были троечниками, а то и двоечниками. Я терпеливый, я научу.
— Занятно, давно меня никто ничему не учил… А вы драться умеете?
— Все мужчины умеют драться. Одни хуже, другие лучше. Всегда найдется тот, кто сильнее, и тот, кто слабее. Во всяком случае, девушку защитить сумею. Иначе бы в угро не работал. Хотя и мне можно морду набить. Дело такое, раз на раз не приходится.
Она посмотрела на широкие плечи оперативника и рассмеялась:
— Вы специально все это говорите. Идете от противного. «Если все, то не я». Хотите быть не похожим на остальных, выделяться?
— Выделяться не хочу, — признался он. — Устал. Это сопряжено с некоторыми сложностями, отстаиванием своих позиций, подтверждениями, доказательствами своей исключительности, а я устал… Я хочу быть самим собой. Мне надоело играть в сильного человека. Мне уже тридцать два, а в этом возрасте маски героев становятся слишком вычурными, заметными…
— Знаете что, — неожиданно предложила она, — пойдемте в биллиардную? Это недалеко. Нет, право слово, пойдемте. У меня сегодня отвратительно-кислое настроение, мне очень не хочется идти домой. Только не подумайте, что эксцентричной, взбалмошной дуре захотелось легкого приключения и она тащит вас за собой, словно муравей — гусеницу. Если бы мне захотелось приключений, я бы их нашла, поверьте… Просто… Давайте пойдем, а?
— Извините, Татьяна Ивановна, но сегодня я не смогу. Мне нужно немного поработать. С вашего разрешения, я воспользуюсь видеомагнитофоном — необходимо просмотреть одну кассету… Не обижайтесь, хорошо?
— Да нет, я не обижаюсь, — обиженно сказала она. — Сама напросилась.
— В следующий раз я напрошусь, — улыбнулся Ракитин. — Если, конечно, когда-нибудь вы еще раз захотите воспользоваться моим тоскливо-ворчливым настроением в качестве «атмосферы вечера». Только вот платить буду я. Бизнесмен вы или нет, но я старый консерватор и терпеть не могу все эти новшества… Вот там я с превеликим удовольствием распущу перед вами хвост, как павлин, и начну без удержу хвастаться и самовосхваляться… Будете меня слушать и восхищаться мной?
— Буду, — покорно кивнула она. — Буду и слушать, и восхищаться. Это такая редкость в наши дни — мужчина, которому искренне приятно ухаживать за женщиной даже так, как не принято и выглядит старомодно. Можете хвастаться. Я всему буду верить. Что ж, тогда я пойду коротать вечер куда-нибудь туда, где людно и одиноко. Так бывает. И пусть вам будет стыдно. Отказать женщине в просьбе — страшный грех, и вам это зачтется.
— Вот так, — притворно вздохнул он. — И здесь обвиняют. Знать, судьба у меня такая. Что ж, буду предаваться самобичеванию и раскаянию. И пусть вам будет стыдно за то, что вы довели меня до такого состояния.
— Знали бы вы, как мне это приятно, — сказала она и поднялась.
Ракитин едва сумел сдержать вздох восхищения — фигура у нее была не просто отличная, она завораживала, словно произведение искусства гениального мастера.
«Что она делает в бизнесе? — спросил он себя. — Ей же в фильмах сниматься нужно… Что же ее так от мужчин оттолкнуло? А ее явно оттолкнуло что-то, она не лицемерит, пытаясь заполучить очередного «самца», что-то было, и это что-то до сих пор идет рядом с ней, напоминая о своем присутствии… Неудачная любовь? Ну да, с тех пор столько воды утекло, а она не может не знать себе цену. Что же?.. Но как красива!.. Не разевай рот, Ракитин. У тебя жена и два сына, а ты на посторонних девушек пялишься. Попытаемся взять себя в руки. Ох, но как же хочется, чтоб эта «попытка» провалилась…»
Он поднялся и проводил ее до дверей.
— Удачной и спокойной ночи, — пожелала она на прощание. — До завтра.
Она еще раз пристально оглядела его с каким-то странным выражением на лице, едва заметно улыбнулась и вышла. Ракитин закрыл за ней двери и пошел осматривать место новой работы.
Отыскав телевизор с видеомагнитофоном, подкатил к нему кресло на колесиках, вставил кассету в паз и нажал клавишу на пульте дистанционного управления…
Профессор Ушаков укоризненно покачал головой и поправил:
— С больным, милостивый государь, с больным, а не с придурком, как вы изволили выразиться. Он может быть поумнее нас с вами вместе взятых. Не советовал бы вам употреблять и термин «ненормальный». Это очень относительное понятие. Что такое — ненормальность? И относительно чего? Он хочет того же, что и все, только добивается этого теми способами, которые кажутся ему наиболее приемлемыми.
— Как это «того же, что хотят все»? — возмутился я. — Простите, Кирилл Григорьевич, но я подобного совсем не хочу. И не говорите мне про подсознание. Этого я не хочу даже в подсознании. Я хорошо знаю, что хочет мое подсознание. Я человек примитивный, и подсознание у меня крепко и надежно связано с сознанием. Я вполне могу его контролировать.
— Во-первых, не льстите себе, — усмехнулся Ушаков. — А во-вторых, я не это имел в виду. То, что вы подразумеваете и от чего так агрессивно отнекиваетесь, — всего лишь способ, ведущий его к цели. Знаете, это может показаться вам неправдоподобным, но многие маньяки соревнуются между собой. Разумеется, «заочно». Они пытаются обогнать своих более известных «коллег» в количестве трупов или жестокости убийств. В беседах с психиатрами они признавались, что завидовали своим более известным «коллегам», соревновались с ними, стремились стать такими же известными и устрашающими. Совсем не исключено, что это относится и к вашему «протеже». Эта маска на нем не случайна. Как и его слова о том, что «время еще не пришло». Это говорит о его стремлении набрать как можно большее количество жертв, побив рекорды, поставленные до него. Не обращайте внимания на мой шокирующий и циничный жаргон, я только пытаюсь подобрать для вас как можно более точные определения, характеризующие его желания и стремления. У маньяков часто проявляется некий синдром «Книги рекордов Гиннесса». Они стараются «увековечиться», дополучить ту часть внимания, которую недополучили в детстве… Но не делайте ошибки, считая таких людей чем-то аномальным, «заметным за версту». Как ни странно, но большая часть их — вполне образованные и интеллигентные, я бы сказал, даже обаятельные граждане. Современная художественная литература лжива на девяносто девять процентов. Она настолько искажена и непрофессиональна, что не может осветить даже узкую часть проблемы. Бегающий за женщинами по лесу детина с текущими изо рта слюнями — это бред самого писателя. Кстати, замечу, что многие из тех, кто пишет подобные книги, психически больны. Причем больны достаточно серьезно и нуждаются, как минимум, в собеседовании с психиатром. И что особенно плохо — они не просто больны, они больны заразно. Человеческая психика очень тонка. Факт, который я сейчас вам приведу, может показаться вам невероятным, но тем не менее он останется фактом, невзирая на ваше отношение к нему. Более восьмидесяти процентов живущих на земле людей так или иначе имеют отклонения в психике. Это вам подтвердит любой психиатр. А уж в России, где почти два десятилетия человек живет в атмосфере бесконечных стрессов, неврозов, привыкания к пропагандируемым книгами и фильмами сексу и насилию, речь идет уже о здоровье нации. Психологически больные люди воспринимаются обывателями как нечто из ряда вон выходящее, уродливое, встречающееся один на миллион. Это очень ошибочное мнение. Например, распространение одной только шизофрении достигает от двух до десяти человек на тысячу жителей, то есть до одного процента! Но ведь в понятие болезней психики входят и наркомания, и алкоголизм, и психопатоподобные нарушения, и психические расстройства при стихийных бедствиях, катастрофах, потере работы, во время переходно-возрастного периода, развода… Их очень много — факторов, влияющих на психику. Люди весьма пренебрежительно относятся к таким травмам, а ведь это ведет к самым трагическим последствиям. В первую очередь стараются лечить заболевания физические, а причина их кроется как раз в психике. Недаром говорят: все болезни от нервов, кроме… Но вернемся к интересующему вас лицу. К сожалению, я не могу пока точно сказать, к какому типу психогенных расстройств можно отнести его болезнь: шизофрения, маниакально-депрессивный психоз или нечто другое. Мне требуется самому просмотреть кассету, чтобы сказать хотя бы приблизительно, как это можно классифицировать. Рассказанное вами слишком схематично, эмоционально и непрофессионально.