Ветров стал в сторонке, подождал, пока ушли две передние машины. Подскочил к такси, открыл переднюю дверцу:
— Добрый вечер. Вы меня подбросьте, пожалуйста, к магазину «Яхонт».
— Пожалуйста, — ответил цыган и, трогаясь с места, добавил: — Нам лишь бы платили да о чае не забыли.
Вел он мастерски, привычно лавировал в потоке машин.
— Подождите, пожалуйста, пару минут. В магазин забегу и поедем дальше. — Ветров начал выходить из машины.
— Э, нет, дорогой, — запротестовал Стасевский. — Сначала задаток. У нас многие говорят «подожди минутку», а уходят навсегда. А нам плати. Это из копеечной зарплаты.
Ветров рассмеялся:
— Ну вам, по-моему, еще никогда не приходилось платить. Я оставлю сверток. Здесь электрическая железная дорога, без которой сын домой не пустит. Хорошо?
— Пожалуйста, мне лишь бы знать, что возвратитесь.
Ветров вошел в магазин. Потолкавшись среди покупателей, он скоро вышел и, открывая дверцу машины, попросил:
— Давайте съездим к Дому печати, говорят, в «Аметисте» может быть то, что мне нужно.
Машина снова понеслась но улицам.
— А что вы ищете?
— Недорогие золотые серьги. У жены и сына завтра день рождения. Сыну нашел подарок, а жене, чувствую, придется поискать. — И подумал: «Клюнет или нет?»
О такой игре со Стасевским Ветров раньше и не думал. Помог случай. Игорь Николаевич по опыту знал, как бывает важно воспользоваться моментом. Можно сэкономить недели или даже месяцы.
Стасевский «клюнул». Это заметно по появившемуся интересу к пассажиру.
— Вы в городе живете? — спросил он.
— Да.
— А работаете где?
— В научно-исследовательском институте.
Стасевский остановил у «Аметиста». Через несколько минут Ветров с расстроенным лицом возвратился к машине.
— Ничего у них хорошего нет. Давайте проедем в центр. Может, там что-либо найду.
Стасевский взглянул на часы:
— Вряд ли успеем до закрытия. Пока вы ходили, я вспомнил об одном знакомом. Он работает на базе ювелирторга. Я у него по знакомству доставал подобные штуки. Так что, если хотите, на работу или домой завтра подвезу серьги. Понравятся — возьмете.
— А они золотые, с пробой? — колебался Ветров.
— Настоящие. Можете не волноваться. Я не жулик какой-нибудь. — И, похлопав рукой по баранке, добавил: — Государство доверило почти десять тысяч…
— Ну что ж, если вам не сложно, то привезите. Только не очень дорогие.
Договорились встретиться завтра в шесть часов вечера на площади. Ветров доехал до улицы Энгельса, рассчитался. Стасевский взял с него строго по счетчику и даже о чаевых не намекнул.
В таксопарке
В связи с тем, что Ветров пошел на контакт со Стасевским, в таксопарк поехал инспектор уголовного розыска Леньков. Побеседовал с директором, секретарем партбюро, с начальником колонны. Стасевского знали все, и мнение о нем у всех одинаково — жадный до омерзения, характер склочный.
— Поговорите с водителями, ну хотя бы с Захаревичем. Они больше о нем расскажут, — предложил начальник колонны.
Леньков нашел Захаревича на мойке.
— Здравствуйте. Я из милиции. Нам нужно побеседовать. Подожду в кабинете директора.
— Хорошо. Я вот только машину поставлю.
Захаревич, высокого роста, неторопливый и рассудительный в разговоре, вызывал доверие.
— Иван Арсентьевич, я хотел побеседовать с вами о Стасевском. Говорят, вы раньше с ним на одной машине работали.
— Да, было такое. Не вытерпел его нахальства, попросился на другую машину.
— Иван Арсентьевич, никто, кроме вас, не может так объективно и справедливо охарактеризовать Стасевского. Скажите, только откровенно, вы согласны помочь нам разобраться в этом человеке?
— Случилось что-нибудь серьезное?
— Да!
— Что вас интересует?
Купите серьги
Кранов и Волох под давлением улик сознались в трех кражах. Но причастность к нападению на Шатилова и сторожа магазина отрицали.
Савич надеялся на заключение экспертизы по изъятому у них ломику. И вот оно получено. В нем категорически отрицалось применение этого ломика в тире и в магазине, где совершено нападение. Уголовное дело Волоха и Кранова передали другому следователю.
Савич был готов к допросу Стасевского и ждал, когда Ветров доставит его в Управление. «Если удастся найти хотя бы что-нибудь из похищенного, — думал Савич, — разговор будет легче вести. Ох, не потеряли бы его наши люди».