Стасевский присел на стул, в голове вихрем завертелось:
«За что они меня взяли? Может, пацан, что золотишко сбывал, ляпнул? А может, за халтуру? Нет, не похоже. Причем уголовный розыск, прокуратура».
Савич, до этого молча рассматривавший серьги и часы, спросил:
— Откуда у вас эти предметы?
— Знакомый попросил продать. Вот я и предложил товарищу.
— Как фамилия знакомого?
— Да я и не знаю… мы так, иногда встречаемся.
— Где встречаетесь?
— Как когда… где придется. Чаще всего он меня сам находит. Я ведь таксист. А где нашего брата искать, как не на стоянках такси?
— Скажите, Стасевский, вы знакомы с Вороновым?
— С Вороновым? Впервые слышу.
— Да, с Вороновым, Олегом Семеновичем, по кличке Шкет?
— Нет, правда, я такого не знаю.
— Хорошо, напомним. Воронов — это тот, кто продал вам золотые часы и серьги. И заметьте, не по одной паре.
Ветров подключился к допросу:
— Заодно объясните, за какие деньги вы приобрели «Волгу»?
— Собрал деньги и купил.
— Это на вашу зарплату?
— Вся семья жила впроголодь!
— А как вы оказались в очереди?
— Как оказался? Пришел в магазин и записался. А когда подошла очередь, получил открытку из магазина. Заплатил деньги и получил машину.
— Сколько лет стояли на очереди?
— Шесть.
В комнату вошел Майский, молча протянул записку. Игорь Николаевич пробежал ее глазами. Майский сообщал, что в доме на Северном поселке проживает двоюродный брат Стасевского — Зверович.
Ветров присел на стул у стола и написал: «Готовьте документы и технику для обыска».
Передал записку Майскому, и тот ушел. Затем майор пододвинул телефон и набрал номер директора таксопарка. Представившись, попросил, чтобы прислали кого-нибудь в Управление милиции и забрали машину. Стасевский слышал этот разговор и, как только Ветров положил трубку на место, вскочил со стула:
— Зачем позорите меня на работе? Ведь мне же работать там. Теперь что обо мне подумают?!
— Успокойтесь, Стасевский. Вы сами себя опозорили, дальше уж некуда. Да и заявлять, что вам там работать, опрометчиво. Вряд ли в ближайшем будущем вам будет предоставлена такая возможность. Мы, конечно, прекрасно знали, что вы сразу не станете рассказывать, и поэтому не хотим отнимать время ни у вас, ни у себя.
— Что вам от меня надо?
— Вы хотите знать конкретно, что нам нужно? Ну что ж, давайте по порядку. Итак, первое: где, когда и у кого достали золотые изделия?
— Я же говорил, дал мне их знакомый, который сам меня находил, когда я ему понадоблюсь.
Ветров перебил его:
— Бросьте, Стасевский. Эта сказка не для нас. Оставьте ее для наивных людей. А чтобы у вас не было сомнений, мы напомним, как к вам в дом пришел Олег Воронов и предложил большое количество золотых часов и серег. А вы, в отличие от соседей, были ослеплены блеском золота. Воронов стал частым гостем в вашем доме. Будете говорить правду или нет, мы все равно докажем вашу вину. Кстати, как поживает ваш двоюродный брат Зверович? Или его тоже не знаете? Помочь вспомнить, где хранили ценности?
Ветров не случайно сказал «хранили». Он видел состояние Стасевского. И тонко рассчитал — Стасевский, узнав, что милиции известен Зверович, будет мучиться: изъяли или не изъяли ценности.
— Так что, Петр Станиславович, — спросил Савич, — начнем?
— А что начинать? И так все ясно. Да, я купил у этого пацана, будь он трижды проклят, серьги и часы. Пришел, предложил их. Взыграла цыганская кровь, купил на свою голову. Жаль, что брату наделал неприятностей. Зачем, думал, крутится тот тип у ворот братова дома? Оказывается, вы уже знали, где все хранится. Хорошо, давайте договоримся так. Только без обиды. То, что докажете, признаю. И точка! Поймите, как тяжело цыгану правду говорить.
Савич согласно кивнул головой:
— Хорошо. Сначала мы запишем ваши показания в отношении часов и серег…
Ветров вышел из кабинета, нашел Майского:
— Александр Сергеевич! Возьми одного человека и поезжай к дому Зверовича. Установите наблюдение. Важно, чтобы хозяин не ушел и мы не потеряли время на его поиски. Осипов пусть готовится к выезду на обыск. Связь по радио.
Когда Игорь Николаевич вернулся, Савич заканчивал записывать показания. Дал Стасевскому прочитать протокол допроса, пальцем указал место, где надо расписаться. Затем, отложив в сторону протокол, предложил:
— Ну что, начнем следующее?
Стасевский усмехнулся:
— Только помните наш уговор.
— Хорошо, хорошо, помним.