— Забавную позицию выбрал Пунин, — заканчивает рассказ Николай Васильевич. — В период предварительного следствия он отрицал свое участие в нападениях, а на суде вдруг стал паинькой. Признался в преступлениях, раскаялся и тем самым заслужил снисхождение суда. Пунин получил почти меньше всех — шесть лет лишения свободы. Остальным «сестрам» всем раздали в соответствии с их вкладом в общее дело. Больше всех — двадцать три и двадцать два года строгого режима — получили главари банды Пипия и Малания. Остальным на исправление отпустили от пятнадцати лет и выше. Приговор вступил в законную силу в начале лета нынешнего года.
Глава двадцать первая
ДЕЛО «ХОВРИНСКОГО МАНЬЯКА»
Удовлетворив свою похоть, он не гнушался отбирать у детей даже карманную мелочь и шоколадки.
«Мама, он рыжий!»
Внешне он ничем не напоминал злодея: невзрачный на вид, с пустыми рыбьими глазами, впалыми щеками и тихим невнятным говорком… Серая никчемная личность. Встретишь такого на улице или в подъезде дома и даже не заметишь. Между тем маньяк был дерзким, циничным и хитрым, что позволяло ему довольно долго избегать справедливого возмездия.
История началась в Ховрине, откуда и получило название уголовное дело. Старший следователь следственного отдела по Головинскому району следственного управления СК при прокуратуре РФ по городу Москве Виталий Кулеба рассказывает, что серия нападений на девочек поначалу не просматривалась. Педофил появлялся то в одном районе, то в другом. Позже, когда сотрудники МУРа сравнили все имевшиеся данные, выяснилось, что приметы преступника очень схожи. Тогда и стало ясно, что речь идет о серии, и было принято решение об объединении нескольких эпизодов в одно дело.
Из показаний матери жертвы нападения Садковой[1]:
«После окончания занятий дочь позвонила домой и сказала, что немного погуляет у школы с подругами. Школа расположена примерно в 15 минутах ходьбы от дома. Я периодически посматривала в окно в ожидании ребенка. Квартира находится на девятом этаже, но я сразу узнала дочку, подходившую к подъезду. В тот момент я не обратила внимания, шел ли кто-то за ней следом. Зная, что дочь будет звонить по домофону, я направилась в прихожую. Через некоторое время раздался сигнал домофона…
Я открыла дверь и стала ждать, когда она поднимется. В тот день лифт в подъезде не работал, так что девочке пришлось подниматься пешком. Однако прошло гораздо больше времени, чем требуется для того, чтобы подняться. Прошло около семи минут. Я стала беспокоиться, вышла на лестничную площадку и стала спускаться вниз. Пройдя несколько пролетов, я услышала внизу какие-то шорохи, а затем увидела дочь. Одежда на ней была растрепана, ослаблен шарф, воротник водолазки выступал наружу. Я почувствовала, что произошло какое-то неприятное событие. Дочь бросилась ко мне и сказала: «Мама, он рыжий!»
Это лишь один из многих эпизодов нападений подонка на школьниц. Все жертвы были девяти — тринадцати лет. Причем ни по своим внешним данным, ни по одежде они не имели между собой ничего общего. Правда, некая общая деталь все же прослеживалась.
— В процессе расследования я общался со всеми потерпевшими, — говорит Виталий Кулеба. — Все девочки были тихонями, спокойными, не способными поднять голос, закричать. А педофил был неплохим психологом. Он как зверь выбирал себе подходящую жертву. И единственным критерием отбора являлась покорность девочек, их неумение за себя постоять.
Эти выводы подтверждаются материалами дела. Ни разу девочки не пытались убежать, позвать на помощь. Хотя маньяк не использовал оружие и не применял грубую физическую силу. Он запугивал жертв голосом… впрочем, много ли нужно, чтобы подавить волю растерянных от неожиданного нападения маленьких девчушек?
Из показаний десятилетней Зои Ф.:
«У подъезда я позвонила по домофону. Мама открыла дверь, и я вошла в подъезд. Со мной вместе зашел незнакомый мужчина. Родители мне не разрешают ездить в лифте с чужими, поэтому я пошла пешком. Между вторым и третьим этажами тот мужчина догнал меня и преградил дорогу. Я испугалась, а мужчина присел рядом и приподнял полы моего пальто. Потом он спустил мои брюки, колготки и трусы и велел повернуться к нему спиной. Я послушалась, так как сильно испугалась… Потом мне стало очень больно… Затем он повернул меня к себе лицом и снял с моей шеи крестик с цепочкой, которые подарила мама».