Так и жили втроем. И спать ложились вместе. Мокин воплощал в жизнь свои самые смелые мечты. Он и любовью с юной Любой Кмит занимался на глазах семилетнего ребенка. Настя рассказывала на следствии, как «Люба прыгала на папе…» Но наглядной агитацией Мокин не ограничивался. Он просвещал своего ребенка и теоретически.
Из показаний Насти Мокиной:
«Папа показывал на компьютере фильмы, где мужчины и женщины занимались любовью. Я не помню, как такие фильмы называются. У мужчин были видны члены. Папа объяснил, что такие фильмы нужны для тех, кто не знает, как заниматься любовью, и кто хочет ребенка. Мне такое кино не нравилось, и я много раз ему говорила об этом. Но он меня не слушал… Папа не заставлял меня заниматься любовью, а уговаривал. Но, бывало, и заставлял, лишь бы ему лучше было. Хотя я смотрела фильмы, но что нужно делать, чтобы получались дети, я не помню. У меня от этого всего каша в голове».
В Геленджике жили в разных местах, пока не закончились деньги. Мокин продал ноутбук, но и этого надолго не хватило. И в конце августа они автостопом отправились в Москву. Ехали четыре дня, Настя очень устала. Но «папу» это не слишком беспокоило. Он уже имел дальнейший план действий. Они переночевали несколько дней в подъезде дома на Алтуфьевском шоссе и снова отправились в путь.
На это раз им помогала родная сестра Монина Олеся. Он упросил отвезти его с девочками в Смоленскую область. Сестра согласилась и довезла их на своей машине до заброшенной деревни Федюково. Там они несколько дней жили в пустом вагончике. А потом перебрались еще дальше от людей — в давно покинутую людьми деревню Козловка, за пятнадцать километров от ближайшего жилья. Позже Настя вспоминала, что за едой они ходили через два леса и три поля…
«Только вертолетом можно долететь…»
Сестрица Олеся прекрасно понимала, как юридически квалифицируются действия братца. Более того, в недавнем прошлом она работала в милиции. И не где-нибудь, а в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП), куда в Москве определяют всех бродяжек и бездомных детей. Олег отдал ей документы Кмит — студенческий билет и зачетную книжку. И по возвращении в Москву Олеся поспешила к своим бывшим коллегам. Те без труда выяснили, что светловолосая бродяжка Люба давно уже разыскивается милицией как пропавшая без вести.
Сестра догадывалась, чем все это грозит брату, и решила помочь: родная кровь как-никак… Вместе с бывшим сослуживцем, заместителем начальника по режиму ЦВСНП Гониковым, родственником и уроженцем тех мест Алексеем и водителем Ильиным Олеся поехала в Козловку. Машину оставили в деревне Никольское у их матери, так как дороги до Козловки не существовало. Шесть часов ехали на телеге, пока не увидели гнилые разрушенные избы деревни.
Отыскали дом, в котором жил отшельник со своим малолетним гаремом, забрали Любу и двинулись назад. Девушка всю дорогу вздыхала и говорила, что «мама ее убьет». После недолгого пребывания в ЦВСНП и оформления соответствующих документов бродяжку отправили домой к родителям. Что же касается Насти, то о ней сердобольная сестра не позаботилась. Олеся даже не удосужилась сообщить родной матери девочки о том, где находится пропавшая дочь.
Трудно сказать, чем бы закончилась вся эта история, если бы не местный житель — дядя Мокина. К нему обратились охотники: в заброшенной Козловке они видели мужика с маленьким ребенком. Родственник смекнул, кем может быть мужик, и показал охотникам фото племянника. Те сразу опознали Мокина. В тот же день дядя позвонил в Москву Ирине и сообщил, что ее дочь живет у них в Козловке вместе с Олегом.
— В каком состоянии находится девочка? — вспоминает следователь Максим Коротыгин. — Выдержит ли долгую дорогу, здорова ли она? Вызывал беспокойство и похититель. Что у него на уме? Вдруг он захочет оказать сопротивление, причинит вред ребенку? После консультаций было принято решение использовать для эвакуации девочки служебный вертолет ГУВД Москвы. Ранним утром мы вылетели в Смоленскую область.
Пилот летел почти на бреющем полете. Сотрудники милиции и прокуратуры хотели застать похитителя врасплох. Но подобраться скрытно все же не удалось. В том краю не то что вертолет редкость, и автомобили-то местные жители видят не часто. Приземлились в полукилометре, переоделись, чтобы походить на охотников, двинулись в сторону Козловки.
— Догадаться, в каком из домов прячется Мокин, было нетрудно, — говорит Максим Витальевич. — Единственная более-менее сохранившаяся изба с затянутыми полиэтиленом проемами окон. Мы подошли к дому: «Хозяин, выходи!» Он долго не появлялся, а когда вышел, нисколько не удивился. Вел себя так, словно мы его напрасно потревожили. Играл в интеллигента, говорил негромким голосом: «Зачем наручники, я же не бандит?» Потом появилась девочка. К счастью, живая и здоровая, только исхудавшая и покусанная мошкой. Первое время она говорила заученными фразами. Теми, которые вложил в нее «папа» Олег. И только позже, после того как с ней поработали психологи, девочка стала давать показания. Их вполне хватило, чтобы суд вынес решение: педофил и мошенник приговорен к девяти годам лишения свободы. Решение суда вступило в законную силу весной 2007 года.