Даже спиртным, в отличие от своего окружения, он не злоупотреблял. Водке предпочитал коньяк, выпивал рюмку-другую, не больше. Речь у него правильная и грамотная. По словам Владимира Гивеля, подобных подследственных в его практике до сих пор не было.
— У меня не руки, а мозги «в крови», — похвалялся главарь банды в разговоре со следователем.
Подорожная на тот свет
Васильев жил в соседнем подъезде, и Трофимов знал его как облупленного. Двадцатипятилетний парень был инвалидом с детства, состоял на учете в ПНД. Окружающие характеризовали его как наивного и легко поддающегося внушению. К этому следует добавить, что он периодически впадал в запои.
Из материалов уголовного дела:
«В состоянии алкогольного опьянения Васильев вел себя неадекватно, мог запросто потратить на выпивку всю зарплату. Среди приятелей он имел прозвище Стеклянный из-за того, что его мысли легко «читались» окружающими, Он был слишком простым, обвести его вокруг пальца, обмануть не составляло никакого труда».
Васильев жил в двухкомнатной квартире. Для Трофимова это был лакомый, желанный кусок. Можно сказать, деньги сами плыли ему в руки…
В свои планы матерый уголовник посвятил верную подругу Романову. У них был общий ребенок и, самое главное, общие интересы. Если Трофимов работал четыре дня, то его жена вообще никогда не работала. Она прекрасно устраивалась за счет других. Брак с Трофимовым Романова зарегистрировала в то время, когда тот сидел в следственном изоляторе — в 1994 году. Пока Трофимов отбывал очередной срок, Романова сожительствовала с их общим знакомым Золотовым и жила за его счет, нисколько этого не стесняясь. А Васильева, семья которого ее опекала, «бедная мать-одиночка» брала с собой в качестве носильщика сумок, когда ездила на зону с передачами.
Вторым доверенным лицом главарь сделал соседа по дому Акимова, получившего кличку Малыш. Трофимов нанял его водителем, благо Малыш получил в подарок от деда-академика «жигули». Двадцатилетний Акимов сразу попал под влияние «старшего товарища». К тому же он плотно сидел на игле, и деньги, которые время от времени «от щедрот» подкидывал ему Патрон, уходили на очередные дозы героина.
— Ничего, я научу тебя жить! — фамильярно похлопывая по плечу парня, говорил Трофимов. И тот ловил каждое слово «учителя».
С конца января 2004 года, практически через месяц после условно-досрочного освобождения Патрона, они начали обработку будущей жертвы. Приглашали Васильева домой, напаивали до бесчувствия и бубнили: продай, продай… Собственно, особых усилий и прикладывать было не нужно. Васильев был как пластилин, из него можно было лепить что угодно… Трофимов его «зомбировал»: оформляй доверенность на Акимова, а о дальнейшем не заботься. Все будет чики-чики. Получишь деньги, а потом пойдешь в суд и заявишь о своем психическом заболевании. Сделку купли-продажи признают недействительной, квартиру вернут, зато денежки останутся при тебе! Так сейчас все делают…
Шефу подпевали его подручные. Романова наполняла очередную рюмку и подзуживала:
— Не будь дураком, Юра тебе по-дружески помогает. Заживешь как человек.
В том же духе действовал Акимов. При этом каждый из них понимал: как только Васильев поставит подпись под документами, его судьба будет решена.
Но неожиданно казавшийся таким успешным план едва не рухнул. Выяснилось, что, кроме Васильева, квартира на правах общей собственности в равных долях принадлежит и его сводной сестре, Колыхаловой. Возможно, кто-то в такой ситуации и приуныл бы, но только не Трофимов. Сестру «созревшего» Васильева он поручает своей супруге. И та начинает разыгрывать новую партию.
Из материалов уголовного дела:
«Романова неоднократно приглашала Колыхалову домой. Зная про ее неприязненные отношения к брату, душегубы внушали Колыхаловой, что Васильев задумал ее обмануть. Они «доверительно» сообщали, что тот собирается продать свою долю квартиры. И единственным выходом из положения является продажа и ее доли».