Примерно через два дня вечером мы втроем сидели в доме. Золотов был уже сильно пьян — спал на диване. Когда он проснулся, Трофимов поспорил с ним, сможет ли он выпить граненый стакан водки. Когда Золотов выпил стакан, Трофимов налил до краев еще один: «А второй слабо?» Но Золотов сумел выпить и второй. После этого он потерял равновесие и упал на диван.
Мы посидели еще немного, а когда стемнело, погрузили Золотова на заднее сиденье «форда» и повезли к деревне Судниково. Когда показался лес, Трофимов остановился и сказал: «Вытаскивай его». Пока я нес тело, Трофимов позвонил кому-то по телефону, и я услышал разговор: „Если Сережа (Шитов. — Прим. автора) этого сейчас не сделает, я их обоих стреляю и уезжаю"».
Детализация телефонных вызовов подтвердила показания Шитова. Большой артист и тонкий психолог, Трофимов действительно говорил в этот момент с Романовой. Он заметил нерешительность Шитова и нарочито громко, чтобы подельник слышал каждое слово, вел этот устрашающий разговор.
Из показаний Шитова:
«Я накинул капроновую веревку на шею Золотова и начал его душить. Минут 10–15 он хрипел, но не сопротивлялся. А затем перестал подавать признаки жизни. Подошел Трофимов и спросил: «Все наконец?» Они вместе оттащили тело в глубь леса. Потом Трофимов велел «для верности» пару раз ударить Золотова ножом в сердце. У меня был выкидной нож с клинком 10–12 сантиметров. Я положил тело на правый бок и дважды ударил ножом в сердце… На обратном пути Трофимов сказал мне: „Надеюсь, ты понимаешь, что если сдашь, то я буду все отрицать. Так что в твоих интересах сидеть тихо“».
Последняя стопочка
Квартира стала наполовину пустой. Но в ней оставалась еще мать Золотова — пятидесятидвухлетняя Зинаида. Правда, с ней никаких хлопот не предвиделось. Несколько лет назад женщина попала под трамвай, получила инвалидность и с тех пор была похожа на ребенка. У нее случались провалы в памяти, она была легкоуправляемой. Через два дня Золотовой позвонили: «Зина, сын ждет, мы за тобой сейчас подъедем!» Поздно вечером ее привезли в Осташево.
К приезду гостьи были готовы. Трофимов заранее позвонил Шитову: «Купи в аптеке димедрола». На столе было угощенье, Романова развлекала Золотову беседой… Впрочем, женщина ничему не удивлялась и не сопротивлялась. Беспокоился только один Трофимов. Он поддерживал беседу, сидел с Золотовой за одним столом и при этом переживал: куда же понадежнее спрятать труп?
Трофимов — человек основательный, ответственный. Он дела абы как не делал…
Наконец выбрали Королев. Там как будто был подходящий пруд. На ночь глядя собрались ехать в Москву. Патрон сидел за рулем, рядом — ставший штатным душегубом Шитов. Ничего не подозревающая Золотова села на заднее сиденье вместе с Романовой. По дороге взяли еще водки и какой-то закуски. Незаметно от Золотовой Трофимов вылил в стакан все ампулы димедрола. Впрочем, предосторожность была напрасной. Женщина захмелела и спала на заднем сиденье. И когда главарь предложил ей выпить, долго отказывалась: «Мне хватит, больше не надо». Но Романова уговорила: «Зина, последнюю стопочку!»
Через несколько минут Золотова отключилась. Они доехали до реки. Позже оказалось, что это Клязьма в районе поселка Любимовка. Там Трофимов заметил спуск в воде. Машина остановилась. Шитов вытащил спящую жертву из салона, зашел вместе с ней по колено в воду.
Из показаний Шитова:
«Ко мне подошел Трофимов: «Чего стоишь?» Я ответил, что не могу убить. Тогда Трофимов зашел в воду, схватил Золотову за ворот куртки и погрузил ее голову в воду. Она дергалась, но сопротивления не оказывала. Так продолжалось минут пять. Потом Золотова затихла, мы вылезли на берег, сели в машину. В автомобиле Трофимов повернулся к Романовой: «Все!» На что та ответила: „Так ей и надо!"»
За квартиру Золотовых Трофимов получил 82 тысячи долларов. Душегубы ликовали. Они сразу же начали делать евроремонт, установили в квартире металлическую дверь, пластиковые окна, купили новую машину. Патрон чувствовал себя всесильным и крутым.
В конце августа 2004 года он отправился на Комсомольскую площадь. У него стало традицией снимать там проституток для уик-энда в Осташеве. Подошел к «мамкам», предложил две с половиной тысячи рублей, спросил, кто есть в наличии. Ему показали двух вокзальных дам. Привередливый Трофимов поморщился: да вы что, зачем мне такие клячи!